Тихо откашлявшись, чтобы заглушить щелчок предохранителя, Крафт плавно перевел «Лайтер» в боевой режим. Развернувшись к Дарвину, он вскинул оружие, готовый стрелять.

Крафт попытался заговорить, но не успел.

– Дру-у-уг м… – слова застряли в горле, когда обжигающая боль пронзила правую ногу.

Дарвин выстрелил первым.

Крафт Айсборн дернулся, пытаясь нажать на спуск, но тело предало его. Он рухнул на пол, а выстрел ушел в сторону. Если бы они стреляли одновременно, у него еще был бы шанс. Но разряд от «Лайтера» уже прожег плоть.

Лежа на потрескавшемся полу, Крафт судорожно пытался собраться с силами. Несмотря на боль, он вновь поднял руку с оружием.

Дарвин оставался невозмутим. Холодно переключив «Лайтер» в режим шока, он выпустил второй прицельный разряд.

Крафт вздрогнул. Его тело дернулось, пальцы разжались, и оружие с глухим стуком упало на пол.

Молча, без спешки, Дарвин ввел ему адреналин, затем перевернул стул и сел напротив.

– Имена. Все, кто с тобой. Все, кто замешан… – голос звучал спокойно, но в нем вибрировало напряжение.

Крафт судорожно вдохнул, стиснув зубы, чтобы не застонать.

– О чем ты вообще?.. – прохрипел он, выдавливая слова через боль.

Дарвин посмотрел прямо ему в глаза.

– О тебе!

Холод сковал Крафта изнутри. Мысли метались, но одно было ясно: нужно тянуть время. Любой ценой. Пока сигнал тревоги не дойдет до тех, кто может помочь.

– У меня есть самка… детеныш… – едва слышно выдавил он. – Я сделаю все… лишь бы они жили…

Дарвин наклонил голову, внимательно изучая лицо Айсборна, будто пытаясь в последний раз найти в нем хоть что-то, что могло изменить его решение.

– Сделаешь, – повторил он тихо. – Ты уже сделал. Теперь моя очередь защитить свою семью.

Он прицелился, и палец застыл на курке.

Крафт не двигался, лишь тяжело дышал. В его взгляде больше не было сопротивления – только странное, почти обреченное понимание.

Дарвину предстояло принять решение.

В просторном зале собрались все ближайшие родственники Дарвина – от самых младших до старейшин. По традиции, почётное место у торца стола занимал глава клана, именинник и старейший мужчина в семье.

– Смотрите, гости из Заполярного круга прибыли! – сдержанно, но тепло объявила хозяйка дома, Алетта Чарльзон.

–Garoo!4– уже с радостью в голосе окликнула она сестру, ее мужа и детей. – Располагайтесь, где вам удобно.

Застолье было оживленным. Пальмовое пиво сменяли рюмки кактусовой водки, а тосты передавались по старшинству – будто эстафета.

Фарадей нарочно задержался у входа, но стоило ему переступить порог, как он почувствовал на себе тяжелый взгляд брата.

– Фарадей! Прямо возмужал… – протянул Альфо с едва скрытой насмешкой. – Сразу видно: почти стал стражем Портала.

Дарвин не дал ему продолжить:

– Не стоит продолжать, – жестко сказал он. – Фарадей давно сделал выбор. Он выбрал науку, а не бессмысленное дежурство у Портала. Я не позволю ему тратить годы в ожидании того, чего может и не случиться. Он способен приносить настоящую пользу.

В зале повисла тишина. Лишь Гальтон, задумчиво постукивая пальцами по столу, спросил:

– А если он все-таки передумает?

Дарвин не колебался.

– Он не передумает. Это его путь, и он уже идет по нему.

Фарадей ничего не ответил. Вопрос был даже не в том, хотел ли он служить в стражах Портала. Дарвин просто не оставил ему выбора. Он даже не спорил – знал, что бесполезно.

Неловкую паузу нарушила София, старшая дочь Дарвина. Она подбежала, поцеловала отца в щеку, пожелала ему еще раз счастливого дня рождения и, схватив десерт, убежала в свою комнату.

Фарадей молча ковырял пирог с гусеницами, а затем, извинившись, покинул стол, сославшись на недомогание. На самом деле причиной был вовсе не дискомфорт, а нарастающее раздражение.