– Чего они сюда прискакали? – спросил Захар. Но Аким, не слушая, бежал дальше к воротам.

Там была такая сутолока, что он в первую минуту ничего не мог разобрать. Впереди, у самых ворот, с ружьями наперевес теснились солдаты. Капрал что-то кричал им. Но за шумом и грохотом ничего не слышно было. В окованные железом ворота сыпались снаружи гулкие удары. Сзади на солдат напирали рабочие с ломами, со сверлами, с кирками. Все наперебой кричали, толкались, перебранивались. Никто толком не понимал, кто ломится в ворота и что надо делать.

Аким крикнул что было силы:

– Ребята, то царь полковника своего прислал! Волю он нам даст!

Но его никто не слушал. Голос потерялся среди шума и грохота.

– Дяденька, – кричал ему на ухо Захар, – в башню пойдем, оттуда все видать!

И он потащил Акима к сторожке, пробиваясь в толпе локтями и рогульками ошейника. Его ругали, отпихивали, но ему все-таки удалось протащить Акима к двери.

В сторожке было пусто и тихо, и они бегом поднялись по лестнице в башню.

Там под окошком лежал солдат с простреленной головой и около него ружье. Его, наверно, убили, когда он выглядывал в окошко башни. Выстрелить из пушки он так и не успел.

Захар полез на дуло пушки.

– Куда ты? Застрелят! – крикнул Аким, не пуская его.

– Чего ж меня-то? – удивился Захар. – Пусти. Погляжу только… Ой, дяденька! – крикнул он, выглянув. – Да их тут цельное войско! Шапки-то высоченные какие! И с ружьями все. Ох, а один-то – саблей машет, а рыла-то вовсе нет. Черно под шапкой.

– Упредить их надо! – крикнул Аким. – Солдаты ведь тут. Не пустят их. Попытай, Захарка, крикни им, чтоб кругом ехали. Там ворота отпёрты.

Захар высунулся в окошко, сколько позволяла рогатка.

– Дяденьки, к пруду ступайте! Там отпёрто! – крикнул он и, тут же пригнув голову, кубарем скатился с пушки.

– Ой, стрелять хотят! – закричал он.

В ту же минуту раздалось несколько выстрелов, и пули, просвистев в окошко, ударились в потолок башни. Но сразу же выстрелы оборвались, удары в ворота тоже. Зычный голос прокричал команду, и вслед за тем раздался дружный топот.

Аким схватил Захара за плечо.

– Послушали, стало быть. Бежим и мы – И он потащил Захара к лестнице.

А внизу все уже переменилось. У ворот пусто стало. Одни солдаты стояли кучкой всё там же. Капрал топтался на месте, поглядывая на ворота, за которыми все затихло. Что тут делать, он и подумать не мог.

Визг и крики неслись теперь со стороны рабочего поселка.

Аким с Захаром бросились туда.

Там хозяйничали башкирцы. Одни держали лошадей, а другие, должно быть, разбежались по избам. Слышен был бабий визг, возня. Из некоторых изб выскакивали башкирцы, скаля зубы и волоча за собой какие-то пожитки. Рабочие наскакивали на них, дрались, бабы с визгом и руганью цеплялись за свое добро.

Захар бросился было туда.

– Дяденька Аким, нас тоже пограбят! – крикнул он.

Но Аким махнул рукой и побежал дальше, к площади.

Первый раз за весь день сплошной белый покров, затянувший все небо, разорвался, выглянуло солнце, и сразу светло стало на огромной опустевшей площади.

Не успели Аким с Захаром перебежать мостик, как с другого конца завода, от плотины, на площадь проскакал новый отряд. Вот это так войско! Захар даже рот разинул. Впереди один скачет высоченный и саблей машет. Сабля так и сверкает на солнце! А за ним рядами казаки с ружьями, в высоких шапках. Ружья сверкают, сами веселые, смеются. Лошади статные. Вот бы на этакой поскакать! А у того, что впереди, под шапкой блестит что-то, не разглядеть что.

– Дяденька! – крикнул Захар Акиму. – Гляди, гляди, впереди, вон тот! Чего это у него блестит-то под шапкой? Рыла-то вовсе нет!