Горький вкус полыни Юлия Львофф
1. Глава 1
- Варга, Варга, ну что же ты? Поднимайся! Поднимайся скорее!
Молодая женщина, с длинными косами иссиня-чёрного цвета, смуглолицая, черноглазая, склонилась над другой – постарше, но внешне схожей с ней. Та, упав в дорожную пыль, свернулась калачиком и закрыла лицо руками.
- Дамирис, оставь меня! Я больше не могу... оставь... Я не в силах идти дальше, – с отчаянием в голосе сказала она.
- Если ты сейчас же не встанешь на ноги, то останешься лежать на этой дороге уже навсегда, – женщина по имени Дамирис не оставляла попыток поднять свою соплеменницу.
- Уходи, Дамирис, – Варга неожиданно резко повысила голос, – сохрани свою жизнь! Если не ради себя самой, то ради своих сыновей: того, который остался за Курганом, и того, которого ты носишь под сердцем. И ради памяти того, кто любил тебя больше жизни... Ради моего брата... ради нашего храброго вождя Рцетека...
Женщин с двух сторон обтекали, точно речные потоки, вереницы людей, которые двигались в одном направлении – к длинному дощатому помосту, установленному в конце улицы. Это был также конец долгого и бесславного пути тех, кто ещё вчера гордо именовал себя Детьми Великой Степи.
Они появились под стенами Фарнабии как всегда внезапно, словно неведомо откуда. Степные хищники с волчьими сердцами – как называли их горожане. Судя по поднятой над линией горизонта завесе пыли, в этот раз они пришли в большом количестве. Фарнабцы с тревогой взирали на неприятеля, хотя их город был укреплён валами и обнесён мощными стенами. Местные власти потратили много средств для защиты родного города. Но опасность не уменьшалась, и каждый час можно было ожидать нападения со стороны степи. Кочевые племена, не сумевшие найти для себя прочное пристанище, переходили от одного города к другому в надежде поживиться за счёт их жителей. С каждым годом они становились всё более дерзкими и подступали под самые валы городов, жгли вокруг нивы и грабили сёла, проливали кровь.
Чтобы положить конец опустошительным набегам неспокойных и жадных до чужого добра соседей, был необходим воистину великий военачальник – защитник Фарнабии. И он наконец появился. Его звали стратиг Диофант из рода Анемас.
Он собрал сильное войско и, обнажив меч, повёл своих земляков в сражение. После того, как он удержал город, ему пришлось усмирять отступивших кочевников и несколько дней гоняться за ними в степях. В последнем, самом кровопролитном сражении погиб непокорный вождь Рцетек, и стратиг разгромил большую часть степняков, взяв богатую добычу, коней и пленников.
Те, кому посчастливилось увидеть победоносное возвращение фарнабских воинов во главе со стратигом Диофантом, не могли забыть это зрелище до конца своих дней. Толпами собравшихся на улицах горожан, их радостью и ликованием это событие превзошло все предыдущие торжества и празднества.
По главной улице города текла угрюмо-молчаливая толпа, охваченная кольцом воинов в панцирях-кирасах и шлемах, украшенных птичьими перьями. Подле домов, по всей длине улицы, сплошной цепочкой стояли люди – жители Фарнабии и смотрели, как проходят в отчуждённом молчании толпы их будущих рабов.
Здесь были старики и женщины с детьми разных возрастов; меньшинство составляли мускулистые, покрытые шрамами мужчины – свирепые и бесстрашные воины-кочевники, которые предпочли бы плену гибель в сражении, но, на свою беду, остались живы. В отличие от женщин и стариков, они были закованы в цепи. Когда кто-либо из пленников выбивался из сил и останавливался или падал, к нему подбегали стражи и плетью заставляли идти дальше вместе с остальными.
Варга знала, что, как только она упадёт, к ней бросятся воины в кирасах, которые, возможно, забьют её до полусмерти. Но сейчас она не думала о себе – ей нужно было лишь привлечь к себе внимание стражей.
- Беги, Дамирис, – повторила она, с трудом отцепив от себя руки молодой женщины. – Как только возникнет суматоха, беги отсюда со всех ног и укройся где-нибудь в глухом переулке. А потом дождись наступления темноты, чтобы покинуть город и уйти за Курган. Помни: там твой сын. Он – наследник Рцетека и наш новый вождь. Когда он возмужает, он отомстит за смерть своего отца.
Глаза Варги загорелись гневным огнём; она заскрежетала зубами в бессильной ярости, но потом взяла себя в руки и прибавила:
- Но сейчас мальчику нужна мать. Ты расскажешь ему, как погиб его отец. Бери дочь и беги, Дамирис... Беги!
Варга с силой оттолкнула от себя соплеменницу.
В тот же миг несколько воинов, увидев, что женщина лежит на земле, а вокруг неё собирается толпа пленников, направились в их сторону. Началось смятение, и уже другие воины взялись за свои луки, чтобы поражать стрелами тех, кто, воспользовавшись переполохом, попытался бы бежать.
Дамирис всё же успела затеряться в толпе. Только она не побежала, как ей велела Варга: она металась в поисках дочери. Но её призывный отчаянный зов тонул в криках толпы. Люди, сорвавшие голос, восхваляя победу, при виде своего стратига заорали ещё громче.
- Слава доблестному Диофанту! Слава! Слава Диофанту!
Смуглая черноволосая девочка лет семи, которую со всех сторон окружали незнакомые люди в странных одеждах, невольно повторила непонятные слова на чужом языке. «Славади... о... фанту!» – ещё раз произнесла она тихим голосом и встала на цыпочки, стараясь увидеть того, кто заставил толпу волноваться подобно морским волнам во время бури.
Но, увы, она была ещё слишком мала...
- Где же ты, доченька? Где ты?! – кричала, звала Дамирис, расталкивая людей, стоявших у неё на пути сплошной стеной. – Разве я могу уйти без тебя? Кровиночка моя...
- Ради своих сыновей, Дамирис! Ради памяти того, кто любил тебя больше жизни!.. Ради мести! – Слышался у неё за спиной грозный голос Варги. Или то отзывалось в голове эхо её наказа?
Толпа ревела от восторга. Люди напирали друг на друга, лезли на стены, на крыши домов, некоторые срывались и падали.
Девочка вздрогнула – ей почудилось, как в этом невообразимом шуме прозвучало её имя. Словно степной ветер, налетевший на город, пробежал над толпой и прошелестел у неё над ухом. В тот же миг она осознала, что осталась совсем одна среди чужих людей, в окружении жилищ из камня, в невыносимой духоте враждебного поселения.
- Мама! – закричала девочка в то самое время, как Дамирис, никем не замеченная, пробиралась по улицам Фарнабии.
Девочка рванулась вперёд – ей показалось, что она увидела в толпе родное лицо, – однако чья-то рука крепко схватила её за плечо. Девочка повернула голову и чуть не вскрикнула от внезапно нахлынувшей радости: она узнала браслет на запястье человека, который удержал её на месте.
Этот массивный золотой браслет с чеканным изображением готовящегося к прыжку льва, над которым парит орёл, принадлежал её отцу – славному вождю Рцетеку.
Нечаянная радость тут же сменилась горечью и отчаянием, а сердце сжалось от боли, когда девочка вспомнила, что её отец пал в битве.
Чужак, завладевший браслетом её отца, что-то сказал голосом, которому наверняка нужно было повиноваться, и подтолкнул девочку к другому человеку. Тот больно схватил её за руку и потащил к веренице пленных.
А потом она оказалась на площади с дощатым помостом, вокруг которого толпились люди – несколько десятков покупателей и праздных зевак, привлечённых сюда любопытством.
С того момента, как пленников загнали на помост, время как будто остановилось. Огненный круг солнца застыл над головой, даже воздух казался неподвижным, густым, и измученная девочка обессиленно опустилась на доски помоста.
- Мамочка моя родная! Зачем ты оставила меня на чужбине? – прошептала она, и из её чёрно-синих глаз покатились по щекам горошинки слёз.
Но вот на помост взошёл какой-то человек и, произнеся витиеватую речь, приступил к торгам. Он по очереди вызывал кого-либо из пленников на середину помоста, на все лады расхваливал живой товар и объявлял цену.
Девочке ужасно хотелось пить, и она, поворочав пересохшим от жажды языком, проговорила еле слышно: «Воды!», обращаясь к человеку с угрюмым лицом. Но он её, конечно же, не понял.
А на площади между тем становилось всё меньше людей: покупатели уходили с новыми невольниками, разбредались и зеваки, наглядевшись на красивых женщин и крепких мужчин, которых увели первыми. На помосте теперь остались только старики, калеки и дети.
Девочка подумала о том, что от её гордого племени осталась только эта горстка загнанных сюда, как скот, безмолвных беззащитных людей. И от этой мысли, от чужого и враждебного мира, расположившегося вокруг, на неё повеяло такой силой, что она едва не ослепла от нового приступа тоски. Чтобы не закричать, девочка до боли прикусила верхнюю губу.
На глаза снова навернулись слёзы. Казалось, ещё миг – и они хлынут из глаз, принесут ещё большую слабость и полное опустошение.
Но вдруг требовательный голос заставил девочку встрепенуться.
Вздрогнув, словно от удара, она подняла голову.
На неё смотрел всё тот же угрюмый человек и что-то говорил, размахивая руками. Потом он неожиданно схватил девочку за шиворот, заставляя её подняться. Ловко вывернувшись, девочка укусила его за руку.
- Смотрите, какой зверёныш! – раздался голос человека, проводившего торги; оказалось, ему был знаком язык степняков.
