Я вдруг ощутил, как внутри зарождается паника. Надо было срочно что-то сказать.

– Вы понимаете, в обычном смысле слова – я не курю! А это – вейп, такое у нас как бы считается не курением, а парением. Пар – это не дым. Это раньше я курил табак, точнее сигареты, очень много, когда учился. А сейчас уже бросил, перешёл на пар.

Энгельгардт вскинул брови, явно заинтересовавшись.

– Позвольте, молодой человек, сколько же вам лет? Если вы уже говорите слова «бросил» и «раньше»?

– Двадцать два, – ответил я.

– Да… – задумчиво протянул он, раскуривая скрутку. – Понадеялся я услышать в ответ – «лет пятьдесят» … И чтоб выглядеть потом мне, как вы, из грядущего… А ведь первый раз мне пришлось выкурить подобную сигару только в двадцать шесть. А вы в двадцать два уже бросили. Ну и времена у вас, точнее, у нас… Будут… Ладно, я почти вам поверил. Чем ещё вы можете похвастать? Какими знаниями обладаете?

Он смотрел пристально, изучающе, словно пытаясь заглянуть мне в самую душу. Чувствовалось, что для него ценность собеседника определялась не пустыми словами, а глубиной ума, знанием дела, умением вести разговор.

Мне было понятно, что сейчас, как никогда, слова нужно подбирать очень тщательно. Если не сумею убедительно объяснить и завладеть его вниманием, то потеряю уважение этого человека, и мне будет кирдык.

Осознавая широкий кругозор Энгельгардта, и особенно зная о его глубоких познаниях в химии, я судорожно перебирал в памяти то немногое, чем мог бы его удивить. Современная агрономия? Методы переработки почв? Селекция? Или, может, стоит рассказать о простых вещах, которые ныне считаются обыденностью, но в его время могли бы показаться фантастикой?

– Ну что ж, молодой человек? – Энгельгардт затянулся, выпуская густой дым и пристально глядя мне в глаза. – Не томите. Прелюбопытно. Давайте посмотрим, что полезного можно извлечь из вашего будущего.

Я схватил рукой смартфон. Эх, был бы он заряжен…

Ведь там целая энциклопедия по агрономии, я закачал её заранее перед экзаменами, а просто поболтать – так любому ежу понятно, что по сравнению с аналитическими мозгами Александра Николаевича я просто валенок.

– Думаю, в будущем все молодые люди легко смогут изобразить формулу любого дифенола, к примеру гидрохинона?

Я обалдел от его вопроса, но продолжил:

– В химии я откровенно слаб, но скажу вам так: ваши письма мы анализировали с точки зрения человека будущего.

От этих моих слов он очень оживился.

– Вот как? И что вы скажете в ответ? Правы ли эти газетчики, описывая труд крестьянина, как очень дорогой?

– Правы, Александр Николаевич, – ответил я.

– Как же так? Вы разве не знали, что они живут полуголодной жизнью, при ничтожных доходах практически себя не обеспечивая!

– Не там берут доходы, Александр Николаевич, не с земли надо брать.

– А чем ещё может жить мужик, как не землёй и работой на ней? – удивлению моего собеседника не было предела.

– При нынешнем совершенно плохом развитии аграрных технологий, наверное, рукоделием, извозом, производством, строительством. Вариантов много, но. Но я думаю – что именно с моих позиций – мне тяжело вам будет объяснить всю суть создавшейся в этом времени проблемы.

– Как?! Ежели все мужики уйдут в другие работы, то кто же будет хлеб растить и скот пасти? Кто будет луга косить и поля жать?

– В-о-от! Тут цена на такие простые работы и взлетит до небес! И станет крестьянская работа опять выгодной.

– Бросьте глупости. В город нашего глупого мужика не заманишь, разве только молодёжь, но и та, опять возвращается к земле. Нет им в городе дела, ведь там знания нужны, – Энгельгардт буквально вскипел. – А тут, вот, смотрите на цены.