Ногтем поскрёб пятно с зубчатым очертанием. Поэкспериментировал с выдвижными стержнями. Удостоверился, что щелчки, с которыми они выходят из крышки, обозначают и фиксируют их конкретную высоту. Разница между двумя щелчками не превышала сантиметра, и три стержня справа вытягивались на семь щелчков, то есть семь дополнительных сантиметров, а стержень слева единственный вытягивался лишь на один щелчок. Андрей тряхнул шкатулку. Стукнул по крышке пальцем. Испугался, что короткий стержень застревает, но быстро убедился, что тот изначально вырезан именно коротким. Вытянув его на всю длину, издал задумчивое «хм». Попробовал нажать на боковую кнопку.
Малой не сводил глаз с головоломки. Нащупал игрушечный самосвал и принялся вслепую водить им по ковру, не слишком уверенно попадая в колею узора. Всякий раз, когда Андрей повторял задумчивое «хм», Малой застывал в предвкушении, затем разочарованно отправлял самосвал в новый рейс. Между тем Андрей приподнял шкатулку, и тень от короткого стержня точно по граням легла в левый зубец чёрного пятна.
– Хм, – уже более уверенно хмыкнул Андрей, и самосвал в руках Малого забуксовал.
Андрей постарался вытянуть второй стержень так, чтобы его тень в свою очередь заняла соседний зубец, но сделать это на весу оказалось непросто. Пришлось опустить шкатулку на ковёр, вытянуть стержень на предполагаемую высоту в четыре сантиметра и вновь поднять шкатулку к люстре. Четырёх сантиметров не хватило. Андрей вытянул стержень ещё на один щелчок. Тени обоих стержней идеально повторили левую половину пятна.
– Хм!
Малой затаил дыхание. Не совсем понял, что происходит, но вдохновился предвкушающим хмыканьем брата.
Андрей подогнал на нужную высоту оставшиеся стержни. Их тени, объединившись, целиком воспроизвели чёрное пятно. Андрей надавил на боковую кнопку, и в шкатулке что-то провернулось с утробным металлическим звуком.
– Я сам! – взвился Малой.
Взял головоломку у Андрея. Бережно поставил перед собой.
– Я сам…
Пальцами подцепил края крышки. Она легко поддалась. Мгновением позже крышка с опустевшим прямоугольным вырезом под четыре стержня упала на ковёр, и Малой уставился в открытую шкатулку. На дне прятался синий самодельный конверт. В конверте лежала жёлтая бумажка, развернув которую Малой озадаченно прочитал выведенную крупными буквами строку:
8М3С7Q УКРQ!!4 736Я Ж937 9РУГQ3.
– Шифр, – промолвил Андрей.
– Шифр, – согласился Малой.
– Ты молодец. Нехило так продвинулся.
– Нехило.
Малой старательно выписал загадочную строку в тетрадь, провёл стрелочки, сложил из букв новые слова: ЖУК, КРУГ, МУЖ, МЯСО. Андрей отметил, что в шифровке нет буквы О. Малой заявил, что на роль О вполне годится Q, и переключился на цифры, однако ничего не добился. Несколько раз запер и по теням от выдвижных стержней отпер шкатулку, потом мать попросила зашторить окна, выключить свет, и братья легли спать.
Малой быстро уснул. Андрей ворочался, просыпался и поглядывал на разноцветное мельтешение под дверью, в ночной темноте ставшее особенно ярким. Проснувшись в очередной раз, обнаружил, что дверь в спальню распахнута. На пороге стоял отец. Он не шевелился. Со спины высвеченный экраном телевизора, казался чёрным зубчатым пятном. Андрей убедился, что видит именно отца с расширенными белыми глазами, смотрящими прямиком на Малого, и ему стало не по себе.
Раньше они с отцом были близки, и Андрей искренне ждал его возвращения из командировки, но отец изменился. Из него будто вынули хребет. Спина ссутулилась, лицо поникло и утратило прежние знакомые черты. Больше всего изменились глаза. Они были пустые, и сейчас отец напоминал дедушку в его последние дни. Дедушка сидел перед телевизором такой же поникший, со стеклянными глазами навыкате. Отец теперь постоянно смотрел вдаль на сотни недоступных Андрею километров, пусть в действительности смотрел на что-то в упор, или шёл куда-нибудь, или улыбался своей ломаной улыбкой. В редкие мгновения, когда ему удавалось вырваться из тумана рассеянности, его взгляд делался острым. Отец начинал смотреть исподлобья, чуть косо, словно примеряясь совершить стремительное движение, и это пугало ещё больше.