Простите, что я так говорю. Да, я прекрасно знаю, что Приморье административно по-прежнему часть России, но оно теперь так отличается, что мы все привыкли говорить именно так. Не верите – побывайте в Приморье, поймёте, о чём я. Так что не осуждайте – мне удобнее говорить так, я так привык.

Теперь север Приморского края – место невероятное. Там всегда было очень много разных уникальных и красивых бухт, и в них смогло угнездиться огромное количество самых разнообразных предприятий, фирм, заводов и роскошных жилых домов или небольших комплексов… А центром всего этого стал новейший порт в районе одного из самых старых поселений района – Ольги. Высокотехнологичный, с отличными показателями по экологии, теперь он снабжал товарами всю разросшуюся за последние несколько лет прибрежную зону. Но несмотря на всю новизну контейнеры в нём разгружались обычными портовыми кранами – и, наверное, ещё долго будут разгружаться таким образом – пока мы глобально не победим силу притяжения земли.

В порту тоже до какого-то момента был самый обычный рабочий день. Гремели цепи, кричали друг другу грубыми хриплыми морскими голосами грузчики – там потрави, тут наподдай, вира, майна, всё как обычно. Громкий мужицкий труд – не самый престижный, но настоящий…

Наверное, примерно в тот момент, когда я заканчивал предпоследнюю миссию очередной карты в игре, сидя в своём кабинете, тросы на одном из кранов не выдержали и груз рухнул вниз – прямиком на снующих по портовой территории рабочих. У нас тут всё-таки не центр мира, и краны покупались в основном «бэушные», из ближайшего зарубежья. Как тросы могли так перетереться все сразу! Может, это была халатность… Там потом долго расследовали, искали виноватых, кого-то нашли… Да только толку?

Если бы это был контейнер, в больницу никого бы не привезли.

Но это были трубы. Огромные стальные трубы для какого-то строящегося промышленного объекта, которые повсеместно росли в новом Приморье как грибы. Я не знаю, сколько они весили, эти махины, но знаю точно – хрупкое человеческое тело было для них не более значимым, чем насекомое для лобового стекла несущегося по шоссе японского спортивного автомобиля.

Я, кстати, потом однажды видел во сне, как это случилось. Очередной кошмар, один из… ничего более – но этот был из тех случаев, когда ты просыпаешься и ещё несколько минут лежишь, тяжело дыша и соображая, где в самом деле сон, а где реальный мир.

Во сне это был точно такой же яркий солнечный морозный зимний день. Солнце бликует на поверхности воды, море тихое, искрится. Вокруг – привычный рабочий гвалт, чайки пытаются перекричать голоса рабочих, которые прорываются сквозь гул работающих силовых установок кранов. В такие дни, когда ты сидишь в тёплой машине и смотришь на незамёрзшее ещё море сквозь холодное стекло- нестерпимо хочется купаться и невозможно не думать о лете – так манит море синевой и золотистыми бликами на поверхности волн. И даже не верится, что на самом деле за окном – холодный, пронизывающий до костей ветер с океана, выдержать который без спецодежды может далеко не каждый.

Я стою в центре разгрузочной площадки, и судя по тому, как мимо меня почти вплотную ходят люди, они меня не видят… В этой параллельной реальности я призрак, а не наоборот.

Поднимаю голову и смотрю вверх, пытаясь закрыть ладонью глаза от слепящего солнца. Вдруг солнце исчезает – и вместо него появляется огромная туша, будто надо мной приземляется космический корабль. Но, приглядевшись, я понимаю – это никакой не корабль, а трубы. Длинные, чёрные, разного диаметра – от больших, что не обхватить и вдвоём, до совсем обычных, что поместятся в сложенных пальцах двух рук.