Наступил критический момент: она подошла к нам, чтобы протереть стол, где мы всё ещё праздновали прекрасный тост Иллариона. Вытирая спирт со стойки, девушка как будто прижималась ко мне, и я чувствовал её тепло, мне казалось, что она находится в моих объятиях, от чего она больше не выглядела незнакомкой. С новой близостью появилось новое чувство. Что-то вроде доверия закралось в душу, когда официантка позволила приблизиться. Знаете, как бывает в любовных историях – мужчина не хочет наброситься на женщину ради секса, если начинает чувствовать, что влюбляется нее. Как бы начинает оберегать её от безумной похоти, негласно становясь её мужем. Я ни за что бы не сыграл свадьбы ни с одной женщиной на Земле, но все же считаю, что при истинной любви хочется взять свою пассию в жёны. Я надеюсь, что суть ясна. Понятно, какого я о себе мнения. Надеюсь, что я не вру сам себе.

Вот черноволосая буря покинула нас, но я все ещё был охвачен ей. Терпеть не могу волнение, но очень тепло вспоминаю эту историю. Я смотрел на её фигуру, и она была совершенной. Внутри кто-то сказал знакомым голосом: «Посмотри на её талию, ноги, грудь и шею – она идеальна. Именно она снилась тебе». А я ответил этому извращенцу: «Может ты и прав, но мне важнее, что глаза у неё ангельские, что нос такой аккуратный, а губы требуют страсти». Это я таким образом побеждал извращенца внутри себя, становясь искренним романтиком. Меня начинает волновать, что все это время Лари для меня забылся, «как с белых яблонь дым». Виновник сей истории, будто бы перестал быть таковым, и в этом моя вина. Хотя, если быть точнее, виновата официантка, которая так уверенно сняла корону с головы Иллариона. А я позволил этому случиться, и, хочу предупредить, что порой буду такое позволять себе.

***

Я так ничего и не сказал официантке – только пялился, как придурок. И мне до сих пор стыдно перед ней, ведь она не избегала моих странных детских взглядов. Мы собрались уходить, и тут Лари перестал быть тёмным пятном в памяти.

– Ты сегодня слишком трезвый, – сказал он.

– Не бери в голову, – ответил я.

Мы вышли на улицу, и забыли заплатить, поэтому следующим вечером Фрол встретил нас с ружьем на пороге. Если бы не Лари, то я, возможно, уже был бы мёртв. Но сейчас не об этом: к чему говорить о нелепых случаях, когда жизнь полна романтики и авантюр?

– Почему ты не заговорил с ней? – спросил Илларион, когда мы встали под свет фонаря.

– С кем?

– С той девушкой. Она этого хотела.

– Ты так считаешь? – я говорил и скрывал эмоции (по крайней мере, мне так казалось).

– Да она практически сказала об этом.

– Это как?

– Знаешь, иногда за человека говорят его глаза. Особенно у девушек.

– Посмотрите – Илларион говорит о девушках. Это так мило. Я бы хотел, чтобы ты был прав, Лари, честно, но ты такой хороший парень, что это скорее всего дружеская поддержка, которую ты скорее всего не осознаешь сам.

– Ролан, я никогда не утешаю других. Я слишком мал для этого. Я серьёзно считаю, что тебе нужно поговорить с ней и признаться в чувствах.

– В каких чувствах, малец? Даже если бы они и были, нельзя бросать женщине факты в лоб – она мигом перевернет их, исковеркает и, что самое страшное, заставит тебя поверить в её новую правду.

– Здесь я не могу согласиться.

– Я ещё раз говорю, это так не работает, Лари.

– Если девушка неискренна, и если она хочет просто поиграть с тобой, то ей будет не до признаний. Но когда мы затрагиваем настоящую любовь, там все гораздо проще…

– У меня везде все предельно просто: забить и жить сегодняшним днём. Пустая башка, если ты понимаешь, о чем я.