– Они оставили меня. После того, как я подрос, их уже не было. Такое чувство, что их вообще не было.
– И как ты жил всё это время?
– Я не знаю. Впервые за этот год я задумался об этом.
– За год? Почему за год? – спросил Лари.
– Я приезжий. Приехал как раз год назад.
– Откуда?
– Не знаю. Я… Давно в дороге. Сложно сказать, что именно является моим домом.
– Дом – это то место, в которое ты всегда можешь вернуться, и тебе там будет хорошо, независимо от настроения, – сказал Илларион.
– Да? – ответил я. – Тогда мой дом – это какой-нибудь дворец. Что скажешь? Считай, я в любом случае чувствовал бы себя хорошо, живя во дворце…
– Ладно, граф Роланд, надеюсь, у вас не будет сегодня жалоб на недостаточно пышную перину.
– Иди к чёрту, малец.
***
Когда мы стали смеяться, я потревожился, не разбудим ли мы отца Иллариона. Посему в доме вновь воцарилась тишина, ведь весь этот шум перешёл в мою голову. Я снова плыл по загадочной реке и слушал чей-то голос. Я снова был в чужой роли.
«Ну, вот и приехали, Иван. Допрыгался, так сказать. Ты всегда был такой шаловливый. Иной раз увидимся на даче – постоянно что-то чудишь. Там забил, туда залез. «Это всё, Валентина Валерьевна, от скуки я» – постоянно такую чепуху молол. А я тебе всегда отвечала: «Ванька, чего людей смешить!». И правда – чего смешить?
Ну сидели бы вы с отцом дома. Нет, надо было в Екатеринбург помчаться. Да Бог с ним, с этим кино. Этих фестивалей и к нам бы завезли. Да чего уж кости усопшему промывать… Ты весь в папу был, такой же любитель «режиссуры». Лучше бы на инженера пошёл, а то что это за профессия такая – на стуле сидеть? И денег-то за такую ерунду не платят совсем. Ну, что ж… Это раньше надо было мне ворчать, пока моя Софушка не вышла за тебя, дурака… Ой, Иван, скучно нам без тебя такого…
Вот вернёшься, тогда и загуляем. Я добрая буду, погостить разрешу, и даже ваших тварей привезти пушистых. Ты не переживай – Тимошка с Ханой здоровее тебя будут, зятёк. У Ханы тут и потомство намечается, а ты пропускаешь рождение своих щеночков.
А ещё к нам стал приезжать твой учитель, Стрельцов, кажется, или Стрелец… Константин в общем. Он ради визитов отложил поездку в Голливуд со своим учеником Двояковым. София сказала, что ты недолюбливаешь этого парня. Как же его звать-то… Женя, кажется… Так что вот, считай, хорошие новости. А ещё Константин так переживает за свою дочь – она общалась с каким-то маньяком, но это уже другая история. Стрелец жалуется, что Иллариончик растёт без отца. Он даже несколько сердится на тебя, потому что ты оставил семью. Ладно, он понимает, что тебе сейчас нелегко, и от этого, наверное, злится…
Я, к слову, чего тревожу-то. Забежала вот рассказать о последних событиях. Времени у нас у всех мало, сам понимаешь, поэтому излагаю так скомкано. Ты давай, возвращайся к нам, голубчик. Софушке одной тяжело на себе всю семью тащить. Что ты за мужчина такой, который всё на жёнушку сбрасывает. Давай-давай, мы заждались все уже доброго молодца на пороге. И сына ведь воспитывать надо. Он всё спрашивает: «Где папка мой?» – а мы ему толком-то и объяснить не можем. Того гляди, живя в неведении, перестанет быть таким хорошим мальчиком. Без отцовской дисциплины-то не сдержать будет. А ведь мальчишка и правда хороший, честный такой, порядочный, про библию часто спрашивает. Не хотелось бы загубить детину в будущем.»
Глава 2
Мы по-прежнему сидели в «Старухе в блеске». Фрол к Новому году закупил старые гирлянды, которые кстати говоря неплохо смотрелись над входом (учитывая, что провода перегорели на второй день). Я всегда любил этого усатого еврея, который то и дело поворачивал афёры, которые якобы приносили ему пользу и доход. На самом деле в нем всегда было столько энтузиазма, что любой молодой предприниматель украл бы его душу. Хотя здесь у меня возникают сомнения, ведь Фрол мог бы и сам продать этот ценный ресурс за деньги.