И у него – глаза того, кто уже убивал.

После сна он проснулся в полном мраке – не потому что было темно, а

потому что он не помнил, кто он такой. Несколько секунд он лежал, глядя в

потолок, и в голове не было ни имени, ни событий, ни причины, по которой

он чувствует: внутри него что-то умирает.

Зои спала на диване. В её руке – тот самый листок с зеркала. Он не знал, когда она его достала, но знал: она читала. И если раньше она боялась за

него, то теперь, возможно, начала бояться его самого.

Он тихо встал, прошёл на кухню, сел у стола.

Открытый ноутбук. Вкладка: дело 2005 года.

Тело девочки. Имя – Элоиза Дрейк.

Убита в подвале. Тело в позе эмбриона. Вырезанный символ. Надпись: «ты

тоже».

Он видел это уже сотни раз. Но только теперь понял: Это была первая сцена.

А он – первый свидетель.

Только не добровольно. А как участник спектакля, который не понимал

сценария.

Он вернулся в комнату.

– Мы едем, – сказал Зои.

Она открыла глаза.

– Куда?

– В дом престарелых. Есть один человек.

– Кто?

– Бывший сотрудник того приюта. По документам – охранник. На деле —

неофициальный воспитатель. Тогдашний связной между детьми и взрослыми.

– Он жив?

– Жив. Но… у него деменция.

– Значит, он ничего не помнит?

– Или помнит только то, что не должен был забыть.

Дом престарелых стоял на окраине. Безликое здание с бледными шторами, как глаза умирающего. Они долго ждали, пока санитар приведёт старика.

Тот шёл медленно, волоча ноги. Лицо сморщенное, губы вечно приоткрыты, будто он собирался что-то сказать – и забывал, что именно.

Тейтум сел напротив.

– Мистер Блант. Вы меня не знаете. Но я был в том приюте. В 1997 году. Вы

работали там.

– В приюте?.. – голос слабый. – Там дети были. Дети, да…

– Помните девочку по имени Лена? Или Элоизу?

Старик долго смотрел на него. Потом закрыл глаза. И сказал:

– Ты выбрал забыть. Но теперь мы помним за тебя.

Тейтум замер.

Зои побледнела.

– Что вы сказали? – спросила она.

– Они… записывали. В зеркала. – Он шевелил губами, как будто пил

воздух. – Если смотришь долго… забываешь, кто ты. Но они – помнят. Они

в стекле.

– Кто «они»?

– Дети. Или тени от детей.

Я закрывал зеркала…

Но один… не успел. Он остался внутри.

Он видел, как это делали.

На выходе Тейтум дрожал. В груди всё сжималось.

Он понял:

Кто-то не просто убивал.

Кто-то вырастил свидетеля, который не смог выйти из зеркала.

И этот кто-то – не исчез.

Когда они вернулись домой, в двери что-то торчало. Не бумага. Не письмо.

Ключ.

Старый. Грязный. Привязка – металлический жетон.

На нём выгравировано:

«Склад 4. Сторожка. Только ты. Только ночью.»

Зои отобрала его первой.

– Это ловушка.

– Конечно, – сказал Тейтум. – И я пойду.

– Один?

Он посмотрел на неё.

– Если я возьму тебя – я не узнаю правду.

Если пойду сам – возможно, вернусь с ней.

– Или не вернёшься вовсе.

Он улыбнулся. Впервые за много дней – почти по-настоящему.

– И тогда ты поймёшь, что я был не тем, за кого ты меня принимала.

Он поехал в полночь.

Сторожка была старая. Склад, где всё начиналось. На стене – надпись:

«Ты был здесь. Теперь вернись внутрь.»

Он открыл дверь.

Внутри – комната. Стол. Зеркало.

И человек.

Тот же, что был на фотографии.

Смотрел в зеркало.

И на его лице были его черты. Только старше. Только сломанные.

– Я ждал, – сказал человек.

– Кто ты?

– Я – тот, кем ты стал бы, если бы не забыл.

– Зачем ты всё это делаешь?

Он повернулся.

– Чтобы ты выбрал, кем ты хочешь быть:

убийцей,

или тем, кто снова стал человеком.

И в этот момент зеркало треснуло.

Из него – кровь.

И голос.

– Она жива. И ты её помнишь.

Только не знаешь, кого именно ты не спас.

ГЛАВА 6

(Она жива. Но чтобы спасти её – придётся вспомнить всё.) Он стоял перед ним – тем, кем Тейтум должен был стать, если бы не выбрал