"Как он узнал моё имя?" – эта мысль въелась в мозг, как капля кислоты. Я не представилась. Не называла себя. Не носила бейдж, не бронировала поле на своё имя. Да и он был точно не из персонала.

Я медленно пошла к скамье у кортов, сжимая ремешок сумки. Сердце билось неровно. Пульс в висках отдавал тупой болью. Подошвы обуви царапали гравийную дорожку слишком громко, будто кто-то следил за каждым моим шагом. Села. Сделала вид, что привожу в порядок перчатку, но взгляд скользнул по краю парковой ограды.

Там – за елями – мелькнула тень. Или мне показалось?

Слишком быстро. Слишком точно. В голове зазвучал голос отца: «Берегите друг друга…» – но теперь он звучал не как забота, а как предостережение. Как будто он тоже чувствовал приближение чего-то. Необратимого.

Мир стал будто плотнее, вязкий, как воздух перед грозой. В голове – туман из догадок и страха. Что, если это был не случайный гость? Что, если Антон послал кого-то следить? Или… хуже?

Телефон в кармане, который я включила ранее, завибрировал – я вздрогнула, резко вытащила. Номер был скрыт. Я отключила. В ту же секунду – новый звонок. Опять «Неизвестный». Потом третий. Четвёртый. Экран мигал, как лампа на допросе. Наконец, пришло сообщение.

«Ты играешь хорошо, но не забывай – у мячей есть глаза.»

Пальцы задрожали. Я прижала телефон к груди, как будто это могло защитить. Спокойствие ушло. Вместо него – леденящее осознание: меня видели. Наблюдали. Слышали. Имя. Голос. Всё.

“Если ты ещё будешь ходить…”

Он не просто знал моё имя. Он знал, что я боюсь. Знал, где искать. Знал, когда я появлюсь. Гольф-клуб больше не казался мне тихим островком безопасности. Он стал ловушкой. И я уже в ней. Оставалось только понять – кто расставил сети.

2 глава

Она

Когда я вернулась домой, небо уже давно потемнело. Тусклые фонари во дворе отбрасывали длинные, кривые тени на асфальт, будто кто-то нарочно исказил всё знакомое. Дом, в котором я жила последние годы, вдруг показался чужим. Окна – тёмные, слепые. Подъезд – зиял тишиной, как пустой коридор в забытом санатории.

Я поднялась медленно. Каждый шаг по лестнице отдавался в грудной клетке, как эхом тревоги. Открыла дверь, не включая свет. Мне хотелось темноты – она казалась безопаснее.

Сумка с гольф-формой шлёпнулась на пол. Я сбросила обувь, не разуваясь – швырнула к стене куртку и прошла вглубь квартиры, почти на ощупь, как будто боялась, что свет приведёт за собой того мужчину с поля. Или что кто-то уже здесь.

На кухне я налила себе воды. Руки дрожали. Лёд в стакане звякнул громче, чем стоило бы. Я села. Закрыла глаза. Попыталась сделать вдох.

Телефон зазвонил. И тут же замерла. Сердце пропустило удар.

Антон.

Я смотрела на экран, словно он мог заглянуть в меня с той стороны стекла. Его имя – как насмешка. Я же не видела его уже больше недели. Но ощущение его присутствия – никуда не делось. Оно было, как плесень в стенах: невидимое, липкое, ядовитое.

Не бери. Не сейчас. Не сегодня.

Но палец сам скользнул по экрану.

– Ты где была? – его голос хрипел, как после сигарет или капельницы. – Я тебе звонил.

– Была занята, – выдохнула я. Голос получился спокойным, даже ровным. Я этому уже научилась. Ровности. Обману. Выживанию.

– Я в больнице, Влада. Один. Тебя нет. Ты гуляешь, пока я умираю?

Слова, как удары по стеклу. Не смертельно, но больно. Я слышала это не раз. И каждый раз – верила меньше.

– Ты не умираешь, Антон. Тебе просто наложили пару швов.

– А по чьей вине? – в голосе вспыхнула злоба. – Ты же не была тут с того раза, Влада. Не обняла. Не принесла цветов. Даже не солгала, что тебе страшно.