Он не знал, что она тоже умеет быть по-настоящему. Что настоящая Влада не глотает больше грубые слова, как колючие куски мяса. Что настоящая Влада – опасна. Почти незаметно она выпрямилась. Подтянула водолазку. Заставила губы улыбнуться.

Сыграй. Ты можешь. Ради выхода. Ради компании. Ради жизни.

Антон взглянул на неё с привычным подозрением. – А ты ведь думала, что я умру? – Он усмехнулся. – Не бойся. Теперь ты навсегда моя.

Нет, подумала она. Я – больше ничья.

Их брак был основан лишь для выгоды для него и ее родителей, но никак не для самой Влады. Правда, бизнесом отца. последние полгода занималась она, но Антон об этом не знал. Как только компания полностью перейдет ей, Влада сможет уйти от мужа и “Eclipsa” сможет стойко стоять на своих ногах.

Компанию образовали родители отца Влады, всё началось с того, что дядя, младший брат отца, перестал узнавать свою мать.

Профессор Вера Ли, нейропсихиатр с мировым именем, десятки лет занималась изучением механизмов памяти. Её работы цитировали в Гарварде. А потом – в одну дождливую весну – её пятилетнему сыну поставили диагноз: острая диссоциативная амнезия на фоне травмы. Он выжил после пожара. Но мозг будто вычеркнул мать.

Он смотрел на неё, как на чужую. Плакал, когда она прикасалась. Отталкивал. Звал «другую женщину», которой не существовало. Веру разрушало это безмолвное отторжение сильнее, чем смерть могла бы.

Первые исследования она вела в одиночку – на оборудовании, установленном прямо в её подвале. Затем привлекла частного инвестора – Георга Дэйли, таинственного бизнесмена, чьи интересы лежали на стыке технологий и биоуправления. Он дал ей лабораторию, доступ к базе данных пациентов и абсолютную свободу.

Так родилась компания под названием "Eclipsa".

Название – не случайность. Затмение. Бабушка хотела затмить боль. Затмить травму. Стереть страдания из памяти – навсегда. Сначала – для сына. Потом – для мира.

Но чем глубже они заходили, тем тоньше становилась грань между лечением и манипуляцией. Они научились вживлять ложные воспоминания, стирать фобии, перезапускать личность. То, что начиналось как попытка исцеления – превратилось в инструмент контроля.

Вера долго пыталась оправдать себя. Она говорила: «Если человек не помнит боль – значит, он больше не страдает. Я спасаю их от себя самих.»

Но со временем и сама перестала помнить, кем была в начале пути.

Сегодня "Eclipsa" – гигант с миллионами долларов инвестиций, филиалами в разных странах и участием в закрытых военных проектах. Только вот мальчик… так и не вспомнил её.

А может, просто не хотел.

Их брак с самого начала был выстроен не на любви, а на расчёте. Сделка. Холодная, как зимний ветер на рассвете. Он был нужен её отцу – как якорь, как спасательный круг для тонущего корабля компании. Она была нужна Антону – как пропуск в чужую империю, как билет в элиту.

Но никто не спросил саму Владу.

Для неё не было в этом союзе ни мечты, ни надежды. Только обязанность. Тяжелая, как цемент, застывший на сердце.

Снаружи – они были идеальной парой: он – наследник крупного бизнеса, харизматичный, светловолосый, с той ледяной притягательностью, от которой у наивных кружится голова; она – утончённая, образованная, сдержанная, будто сошедшая со страниц журнала.

Внутри – трещины, сквозь которые сочилась боль.

Правда была в том, что последние полгода компанией занималась она. Тихо. За кулисами. Переплетая потоки инвестиций, проверяя отчёты, договариваясь с поставщиками, пока отец болел, а Антон наслаждался вечерними приёмами и разговорами о том, как «всё под контролем».

Он не знал, что контроль давно ушёл из его рук. И как только подписи будут поставлены, как только юридически «Eclipsa» перейдёт к ней – она уйдёт. Из брака. Из лжи. Из клетки.