– Не волнуйся. Все нормально, – ответила я, чувствуя, как слезы влажными дорожками стекают по щекам. – Давай ложиться спать. Тебе необходимы силы, чтобы выдержать все это. Нам всем нужны силы…

Ружана с жалостью взглянула на меня. Хотела что–то сказать, но, промолчав, кивнула согласно и направилась к пыльной лежанке, расположенной в углу темницы. И стояла у нее, растерянно осматривая.

Постелью это место трудно было назвать. Оно представляло собой узкую, довольно неопрятную (даже в сумраке проглядывали темные пятна) и несвежую тряпицу, длиной около двух метров, от которой даже на расстоянии исходил неприятный терпкий запах. Под ней располагался слой соломы, по всей видимости, заменяющий матрас. Это своеобразное место для сна было сильно примято.

“Мда… Спать будет жестко,” – сделала я вывод.

И ни о какой подушке не могло быть и речи, конечно же. Я поежилась от отвращения. Но делать было нечего. Мы нуждались хотя бы в небольшом отдыхе.

– Я могу лечь рядом. Просто на пол, – заметила девочка мое замешательство при оглядывании лежанки и, указав на нее, еле слышно добавила. – А ты сюда.

– Не говори глупостей! Попробуем поместиться. Ты маленькая, – я заговорщицки подмигнула ей. – Много места не займешь! А я пристроюсь с краю.

– А если нам ее не хватит? – встревожилась малышка.

– Что ты! Посмотри, какая она широкая! – всплеснула я руками. – Да здесь предостаточно места. Втроем можно расположиться.

Ружана пожала плечами и присела на краю. Я подошла к ней, улыбнулась и показала на лежанку, давая понять, чтобы она двигалась на другую сторону ближе. Девочка вздохнула и легла, уперевшись спиной к стене. Я опустилась на колени, почувствовав колкие соломинки, которые тут же больно вонзились в ноги. Захотелось их почесать и я состроила недовольную гримасу омерзения, осознавая, что отвратительная вонь прошибла нос.

– Тебе больно? – обеспокоенно приподнялась на локтях малышка.

– Нет. Что ты! – заверила я ее. – Просто неудобно.

Я легла лицом к Ружане и, положив руку ей на пояс, понудила пододвинуться поближе ко мне. Затем погладила девчушку по мягким волосам и ласково коснулась нежной щечки. Она еще такая маленькая, но уже вынуждена мириться с этим омерзительным отношением. Совсем юная, но в то же время, очень сильная духом. Не каждому взрослому под силу стерпеть это все. Малышка растрогала меня буквально до слез и я, улыбнувшись, бережно чмокнула ее в носик. Девочка одарила меня улыбкой в ответ и, облегченно вздохнув, закрыла глазки, а я еще какое–то время смотрела на то, как она спит, охраняя хрупкие детские сновидения.

***

Сильван… Его образ возник перед моими глазами – могучий, дерзкий и… такой красивый, что где–то внутри, в животе, запорхали воздушные бабочки.

Он смотрел на меня с какой–то непонятной мне тревогой. Или блаженством? Я не могла разобрать, не смела. Отважилась только поднять на него взгляд и томно прикрыть глаза от удовольствия, рассматривая очертания мускулистого тела под рубахой, расстегнутой до середины груди. Одна пола его одежды вылезла из–за пояса штанов и свисала смятым концом вниз.

Я на мгновение остановила свой взгляд на ней и устремила его к мужественному прекрасному лицу человека, которого без памяти любила. Короткие черные волосы были взлохмачены. Его, четко очерченные скулы, хорошо просматривались на смуглой коже. Густые широкие брови выделялись яркими черными линиями, а глаза… От этих ярко–лазоревых, бирюзовых глаз, казалось, просто невозможно укрыться. Да и не хотелось…

Опускаясь взглядом ниже, наткнулась на невозможно манящие губы и замерла, неистово жаждущая ощутить их вновь на своих. Снова испытать неземное блаженство его сладостного поцелуя, ощутить жаркие объятия, почувствовать волнующие прикосновения его рук на своем теле.