"Он не смог смириться с твоей гибелью…" – ее слова звенели в ушах, будто отдаленный колокол, вплетаясь в тишину темницы. Воздух был густым от запаха плесени и горького полыяра, растущего в трещинах пола.

Вельгала… Момент ее смерти неожиданно всплыл в памяти, как видение: огненные крылья огромной птицы, что унесла меня в вечность. Рядом раздался мужской крик, такой родной и любимый голос. Агапий… Его яростный вопль, рвущий небо, когда он бросился вслед за убийцей.

“Любовь, сжигающая сильнее магии. Он умер за меня. Как и я умру скоро?” – мысль пронзила ледяным клинком.

Пальцы непроизвольно сжались на плече Ружаны, и девочка всхлипнула, словно почувствовав боль моих сомнений.

“Неужели все напрасно? – взгляд уперся в едва различимую трещину на потолке. – Если Вельгала пожертвовала собой ради мира, а ее возлюбленный – ради мести, то что останется от меня? Прах, унесенный ветром, или искра, что разожжет новый рассвет?”

Ружана вдруг прильнула ко мне, и я ощутила на щеке тепло ее дыхания:

– Сейчас ты сильнее, чем тогда… – прошептала девочка, будто прочитав мысли. – Ты еще можешь все изменить. Я в тебя верю…

Неожиданно сверху стали доноситься голоса монсогров. Они раздавались все ближе и ближе, пока не стало ясно, что эти остолопы подошли к одной из темниц неподалеку от нашей. Лязгнули ключи и заскрипел засов.

– Ты! Пошевеливайся! Хозяин ждет! – прикрикнул здоровяк. По–моему, это был Безсон.

– Пить… Дайте воды, прошу вас! – взмолилась пленница.

– Если порадуешь Слобесара, он разрешит тебе напиться. Даже поесть даст, – загоготал он в ответ и добавил, обратившись к кому–то. – Что стоишь? Руки ей связывай. И поживее.

– Чего раскомандовался? – возразил рыжий. – Главным себя возомнил? Что–то я не припомню, чтобы хозяин говорил об этом.

– Ты бы, вообще, молчал! – снова заржал Безсон. – Тебе сейчас снисхождения от него добиваться надо. Скоро и до черноволосой очередь дойдет к нему идти. Тогда конец тебе будет.

– Пошел к Бафосу! – злобно прорычал монсогр.

– Вот ты–то к нему как раз скоро и отправишься! – разразился хохотом другой.

Они еще спорили друг с другом, удаляясь к выходу. Когда же все звуки стихли, я подошла к решетке и нерешительно ее дернула. Заперто. Все молчали.

– Призови Зельного… Ты сможешь! Спасайся хотя бы ты. Тогда и нас всех освободишь. Потом… – раздался в темноте голос Агнессы.

– То есть, она свалит, а мы тут останемся? – недовольно запричитала Карна.

– Если она погибнет снова, никому спасения не будет! Она – наша единственная надежда… – сказала Агнесса. – Призови Зельного!

– Я не знаю как! Я пыталась, но ничего не вышло… – в отчаянии прокричала в ответ.

– У тебя получится! Верь мне. Верь в себя! – настаивала женщина.

– Я в тебя верю, – подошла ко мне Ружана.

– И я тоже! – донеслось из темницы напротив. И подобные слова стали раздаваться со всех сторон подвала.

Я обескураженно смотрела то влево, то вправо, как будто могла их видеть. Потом перевела взгляд на малышку. Та стояла рядом и теребила свое платьишко, которое в темноте казалось черным. Хотя я помнила, что оно было нежно–синего цвета. Улыбнувшись ей, сунула руки в карманы своего, но не нащупав ни в одном тетрадь Бежаны, растерянно уставилась на место, где недавно сидела. Спешно подошла к нему и пошарила рукой по полу. Потом рухнула на колени и лихорадочно стала рыскать.

– Что ты ищешь? Ты что–то потеряла? – поспешила ко мне девочка и присела на корточках рядом.

– Я… Нет. Все в порядке, – одарив ее подбадривающей улыбкой, встала с колен. – Ничего важного.

– Ты плачешь? Это что–то дорогое? – с сочувствием поинтересовалась малышка.