Тридцать первого числа, нагруженная сумками с продуктами и подарками, я отправилась на службу. Время за бабьей болтовней и поеданием торта пролетело незаметно. Когда стрелки на часах подошли к семнадцати тридцати, меня словно ветром сдуло с рабочего места и под дружный гогот подвыпившего коллектива вынесло на улицу, в сверкающий белизной вечер, припасший нам с сестрой немало новогодних сюрпризов.

Забежав по пути в магазин за маслинами и зеленым горошком, счастливая и довольная, я отправилась к Ленке.

Жили мы с сестрой на одной линии метро, так называемой зеленой ветке, только на разных концах. Ехать предстояло не менее часа, без пересадки, поэтому можно было расслабиться и даже немного вздремнуть.

Довольная и счастливая, я плюхнулась на освободившееся место и, уткнувшись в воротник, отправилась в царство Морфея.

Подремывая под стук колес, я мурлыкала себе под нос песню про елочку, и перед глазами у меня попеременно возникали Дед Мороз и его внучка Снегурочка. Правда, Дед Мороз был почему-то без бороды, а Снегурочка – с множеством косичек и в яркой оранжевой тюбетейке.

«Забавно – Снегурочка-узбечка», – давясь от смеха, думала я, утопая в сладостной дреме, вот только доехать до места в благодушном настроении мне так и не удалось. Ноющая тяжесть в плече выдернула меня из сна и безжалостно швырнула в реальность, точнее, в забитый пассажирами шумный вагон.

Разлепив глаза, я наткнулась взглядом на того самого Деда Мороза из сновидений. Голова его мирно покоилась у меня на плече, а похожая на мочалку борода болталась на резинке под гладко выбритым подбородком. Столкнув голову с плеча, я попыталась от него отодвинуться. Но сидевшей с другой стороны бабке не понравились поползновения на ее территорию, и она втиснула между нами авоську с батоном.

Голова Деда Мороза снова упала мне на плечо и с присвистом захрапела. Я поняла, что дергаться бесполезно, и оставила все как есть.

Поезд прибыл на конечную станцию, машинист дал длинный гудок и, поздравив пассажиров с наступающим Новым годом, попросил освободить вагоны.

Толкнув Деда Мороза локтем в бок и прокричав ему на ухо, что поезд прибыл на конечную остановку, я с чистой совестью направилась к выходу. Но выйти из вагона не удалось. У дверей меня остановил раздавшийся за спиной грохот. Это Дед Мороз брякнулся на пол.

Злясь на себя, на свой дурацкий характер и чересчур совестливую совесть, я вернулась назад и попыталась усадить, точнее, затащить Деда Мороза на место. Но это оказалось непросто: мужик хоть и вяло, но сопротивлялся и куском мыла выскальзывал из моих рук.

Пока я кувыркалась в попытках взгромоздить обмякшее тело на лавку, в вагон вошла дежурная по станции. На шее у нее висел серпантин, на рукаве болталась блестящая пластмассовая снежинка.

– Женщина, что вы себе позволяете?! – прошипела она, просверлив меня устрашающим взглядом.

Я попыталась объяснять, что этот человек мне незнаком и я подняла его только из жалости. Но у тетки на этот счет была своя версия, которая сводилась к тому, что я специально нарядила мужа Дедом Морозом, чтобы его, пьяного, пропустили в метро.

Поняв, что перед дежурной не оправдаться, а от Деда Мороза не отвязаться, я попросила тетку помочь мне вывести его на перрон.

– Ладно, – поколебавшись, согласилась дежурная, – у самой такой паразит дома сидит.

Она подхватила мужика под руки и выволокла его из вагона.

– Скажи спасибо, что Новый год, – переведя дух, ухмыльнулась она, – в другой бы день милицию вызвала.

Дотащив бедолагу до эскалатора, она взвалила его мне на плечо.

– Дальше сама тащи своего ненаглядного, – шумно вздохнула она, – да смотри по дороге не потеряй. А вообще – с Новым годом, подруга.