Обычно он приезжал под вечер в назначенное время, как поезд по расписанию. И как поезд на станции, присутствовал в доме строго ограниченный срок. Что Василия, что жену по жизни обуревали противоречивые настроения: с одной стороны, радость встречи, с другой – боль разлуки. Не успели свидеться, пора прощаться. Короткая побывка с вечера до утра, будто солдат в увольнении: ночь на все дела – на детей, на хозяйство, на задушевный разговор, на любовь – одна ночь, да и та не вся: хочешь-не хочешь, а с рассветом – в путь! Поневоле вывод напрашивается: бедному жениться, ночь коротка.

Он уезжал на исходе ночи, спозаранку, как говорится, едва проклюнется рассвет. Жена второпях собирала мужу дорожный харч, безутешно глотала слезы, проклинала судьбу. И Колыванов всякий раз чувствовал себя не в своей тарелке, печалился, уводил глаза. Что поделаешь, если такая работа, только и остается, что горестно вздыхать, да набраться терпения до следующей встречи. А впрочем, пора бы уже и привыкнуть – за столько-то лет!

Но не привыкали, не привыкали – ни он, ни она. Каждое прощание натурально выходит боком: тягостное впечатление, боль души, глаза на мокром месте, волнение в груди. Незавидная доля, врагу не пожелаешь. Кто видел, тот знает: жена без мужа – вдовы хуже.

Схожая картина часто наблюдается среди женатых мужчин. Недаром муж в отсутствие жены смотрится исключительно по-сиротски, жалость к нему рвёт сердце на части. Но если взглянуть правде в глаза, не зря, должно быть, по большому счету, шоферов уподобляют людям героических профессий – лётчикам, к примеру, разведчикам или морякам. Не зря! И кто бы сомневался, героическая профессия, как водится, предполагает в натуре долгое отсутствие и подразумевает крайне редкие свидания с женой. Словом, требуются сила воли, выносливость и другие яркие проявления.

Теперь настало время признаться. Не мудрствуя лукаво, начистоту откроем всю подноготную: пятнадцать лет провёл Василий Колыванов за рулём – пятнадцать лет! Все годы помнились расставаниями, короткими встречами с женой, ожиданием новой встречи. В известном смысле шофер на дороге всё равно, что глубоководный подводник в мировом океане: телом в походе, мыслями в родном порту.

Да и как иначе, народ издавна усвоил: родная сторона – мать, чужая – мачеха, родной куст и зайцу дорог, по родному дому и родне сердце ноет в глубине. И пусть дом дому не указ, у себя дома всё споро, а вчуже жизнь хуже.

Если ничего не скрывать, шофёра в дальнем рейсе уместно сравнить с высотным пилотом в слоях заоблачной стратосферы, с тайным разведчиком на чужой территории; сходство наблюдается невооружённым глазом, профессии роднит неизбежная разлука с любимой.

Как бы то ни было, и кто бы что ни говорил, пятнадцать лет тяжелой фурой пронеслись по автостраде, словно один день. За все годы Колыванов проявил себя как незаурядная личность, выдающаяся персона, почти герой. Неужели можно охарактеризовать его иначе, если целый день, от рассвета и до заката, он в пути – мчится стремглав, изредка навестит семью, переночует в супружеской постели и дальше, дальше – дорога не ждёт, труба зовёт, времени в обрез.

Сведущие люди толкуют, будто любовь в разлуке крепнет, расстояние усугубляет чувства. Дескать, чем длиннее разлука, тем желанней встреча, кто станет опровергать? Какие сомнения, разлука невольно располагает любящие сердца к взаимности, короткие встречи разжигают страсть. Не зря в народе утвердилась неоспоримая мысль: разлука для любви, что ветер для пожара.

Обойдемся без притворства и лицемерия. В отличие от подавляющего числа мужского населения Колыванов умом проницательно осознавал бремя и маяту женского существования: дети, хозяйство, дом, стирки, заботы, вечная круговерть… А он, хоть и муж, близкий человек и единомышленник, который обязан, казалось бы, делить с женой трудности быта и рутину существования, однако в будничной реальности преимущественно отсутствует по причине дороги.