Гномка в помощь, или Ося из Ллося Ардмир Мари
2. 1
Я Осока, коротко Ося. Миловидная, домовитая и очень экономная гномка двадцати четырех неполных лет. Вернее полу-гномка или даже четверть-гномка, хотя по маминым и бабушкиным заверениям во мне и десятины нет от горного народа. И только нос-картошка от прадедов достался, а может еще и рыжинка, что прячется в темных косах и выглядывает лишь в солнечный день. Так это или нет, но саму себя я ощущала гномкой, приземистой, тяжелой и, что греха таить, страшной. Особенно на фоне теток, бабушки, мамы, сестер, как родных, так и дальних. Все они высокие и либо стройные звонкие, либо фигуристые пышностью тела манящие. А я, видимо, пошла в родню деда или прадеда, и от них же характер взяла под стать фигуре, тяжелый – говорила родня, мужской – успокаивал папа, отвратный – шептались наши ллосевцы и были правы. Сватов я разворачивала задолго до родного дома, перегородив дорогу собой и палицей, с коей знакома с детских лет.
Хватило трех таких от ворот поворотов, чтоб ко мне охладели все любители вдовьей благодарности. Пусть в несчастливом браке я стараниями поганца-мужа провела лишь год три недели и два часа, этого хватило, чтобы отбить мне всякое желание замужества. А коли жить хочу свободно и легко, должна жизнь начать заново. Именно так я решила спустя почти пять лет вдовства в одно июньское утро. Решила и ушла из родного Ллося в направлении столицы.
Августовские ветра, излюбленно воспеваемые в королевстве Дагатии, я встретила в самом большом из шести промышленных городов, а первые холодные дожди уже в столице. Осень обещала быть промозглой, зима снежной, именно поэтому работу я искала не в цехах или на пристани, а в теплых домах горожан - прачкой, кухаркой, служанкой или нянечкой. В отличие от прочих на нянечек спрос был большой, отбор не шуточный и до внешности скрупулезный. Порой казалось, что надсмотр и опека не детям нужны, а их отцам, ибо на службу брали лишь хорошеньких. А я гномка.
И долго бы я еще по агентствам трудоустройств побиралась, деньги на проезд впустую тратила и спала в дешевой таверне на тюфяке, если бы один господин меня не приметил. Тощий как жердь, осунувшийся и желтоглазый он мне сразу неприятен стал, а как тростью в меня ткнул и заявил «вот эту мне отрядите», так и вовсе стал омерзителен.
- А чего это, тебе? И кем отрядить-то? – Я оттолкнула ярко-красную трость от своей груди и уперла руки в бока. - Ты, задохлик, может, не знаешь, но в королевстве нашем народ свободный. И если надо чего, то скажи чего, а затем спроси, согласна я или нет. А не тыкай, понимаешь ли, зубочисткой своей на предмет твердости…
И пока я говорила, у визитера бровь медленно ползла вверх, а у агентши ответственной за нянечек так же медленно падало давление. Бледная как полотно, она пыталась на знаках что-то объяснить, что именно я не видела и видеть не собиралась, пока все-все не выскажу. А потому весьма удивилась, когда остальные претендентки выскочили за дверь, а с виду робкая мадам Турри выпрыгнула из-за стола, одной рукой схватила меня за шиворот, второй закрыла рот.
- Простите, ваше превосходительство!
- Не прощу. Кто это? – ледяным тоном поинтересовался задохлик.
- Это?.. – Секундная заминка и агентша, что за три недели выучила мою анкету на зубок, вдруг заявила: - А я не знаю. Право слово вижу в первый раз!
Мои глаза явно стали больше, а дыхание и вовсе оборвалось, когда я услышала последующую ложь:
- Эта хамка, простите за прямоту, явно из деревни пожаловала… пробралась в мой кабинет… И подсунула анкету!
- Так значит прошла мимо вооруженной охраны? Предварительно получив форму нянечек вашего агентства? Вот это наглость! – сыронизировал гость и обратился ко мне, в очередной раз, ткнув в мою грудь фигурным набалдашником трости: - И как же вас зовут, хамочка?
- Никак! Она уже уходит. Охрана… - возопила мадам предательница-кадров и была оборвана моим локтем. Прямо под дых, чтоб неповадно было.
Она мягко шлепнулась на стул, я же представилась некоторым желтоглазым.
- Я Ося из Ллося. – Тросточка гостя приятно хрустнула в моих руках и разлетелась на щепки. - А ты, хиляк, сейчас поплатишься за хамочку!
- Сомневаюсь, - улыбнулся он, в оскале показав увеличенные клыки.
- Святые угодники… - шепнула я.
И палица, выуженная из-под формы, с тихим «хрясь» упала на Турри.
***
С магами в нашем добром королевстве законодательно приказано не связываться. Осененные божественной искрой они и без того физически слабы, а после подавления восстаний в кланах двуликих еще и потрепаны, считай, покусаны. С покусанными магами и, как не редко бывает, одержимыми зверем рекомендовано не сталкиваться взглядами. А самых буйных из них, красной тростью отмеченных, надлежит обходить десятой дорогой.
Мне повезло нарушить все пункты личной безопасности граждан Дагатии, в том числе и закон о неприкосновенности чужого имущества. Задохлик, он же граф Лофре и многоуважаемый оружейный мастер Вардо Регген, оказался покусанным и ныне одержимым магом, а еще мстительной сволочью не простившей мне тросточки. Именно это нарушение судья и двое присяжных посчитали недопустимым и в высшей мере наказуемым. По прошествии недолгого совещания они обязали меня в течение полугода добросовестно отработать у графа стоимость обычной палки с набалдашником и наконечником.
На резонный вопрос, а не многовато ли изделие стоит, мне ответили:
- Трость была бесценной, из сверхпрочного терракотового дерева и латунных вставок, она являла собой…
- Да какой там! Я ж ее собственными руками расщепила. Кусок изъеденной жуками сосны и самый обычный чугун. Такая трость за четвертину серебрушки продается в столице на каждом шагу. – Я поднялась со скамьи подсудимых и уверенно продолжила: - Да мне проще деньгами отдать, чем собственным временем и трудом... Вы хоть представляете, что можно сделать за шесть месяцев жизни?
- Убрать весь дом, отремонтировать конюшню, застеклить оранжерею, покрасить скамейки в саду, - начал перечислять присутствующий здесь же граф-задохлик-маг-хиляк.
Ему внимали со священным ужасом на лицах, уперев взгляды в пол.
- Чего?! Да ты меня из нянечек выбрал. Домашняя работа не моя забота… - возопила я и на полуслове была перебита.
- Что ж, добавим готовку, стирку и присмотр за зверьем. Понянчитесь вдоволь. – Так называемый наниматель улыбнулся мне, сверкнув не только клыками, но и желтым взглядом. – Что скажете?
- Ничего. - В гробовом молчании я опустилась на скамью, и слово взял прокурор.
- Думаю, со всем списком дел она справится за десять месяцев, – постановил этот мрачный пучеглазый злыдень. - Ваша честь, ваше слово.
- Год, - решил судья, тучная черноволосая свинья со шрамом на подбородке.
- Согласны, - поддакнули присяжные, два стручка-сморчка. И стук молотка лишил всяческих надежд одну не в пример строптивую гномку.
И чего хорошего я ожидала от кучки негодяев в изъеденных молью париках? Зачем искала поддержку в их глазах, а главное ожидала защиты? И от кого?! От тех, кто, увидев графа-задохлика, мгновенно сдулись и, забыв о собственной важности, чуть не полезли под столы! Нужно было сразу уходить, глядишь, не попала бы на целый год в услужение к одержимому магу.
В обвинительном безмолвии меня вывели в узкий коридор, оттуда по шаткой деревянной лестнице к скрипучей двери бокового входа. На улице нас ожидала наемный экипаж и тучный возничий, отчаянно отводящий глаза.
- Ну и зачем ты настаивала на суде, - полюбопытствовал маг-хиляк он же мстительная гадость, когда сопровождавшие нас стражи закона ушли, а мы сели в карету. Ему легко удалось перейти на «ты», принятое у господ со слугами, в то время как я с трудом вспомнила о надлежащем «вы» в обращении.
- Справедливости хотела.
- Ты ее получила. – Он крикнул вознице «трогай» и со смешком заметил: - По-моему, год работ это более чем справедливо.
- За трость?! – возмутилась я.
- За глупость. Видишь ли, Ося, тростью в нашей прекрасной Дагатии пользуются маги, получившие увечья в бою с двуликими. – На удивленное «Чего? Вы ж не хромаете» он пояснил: - Вынуждены. Не хромать, носить вынуждены, хоть и не любим этот… колокольчик прокаженного.
- И поэтому вы ею в меня тыкали. Хотели, чтобы я ее сломала.
- Чтобы обратила внимание на цвет дерева и набалдашник в виде оскалившейся морды зверя. Знак оборотня, если ты еще не поняла.
- То есть там, в агентстве вы своей тростью предупреждали с вами не связываться и не спорить, но сигнала «не смотри в глаза» вы не давали.
- Я улыбнулся, - заявил он и в очередной раз оскалился, обнажив звериные клыки.
- Это знак?
Ответом мне была тишина, правда, недолгая. Маг таки снизошел до объяснений.
- Я, можно сказать, соскучился по прямым открытым взглядам.
- А заодно разучились читать, - фыркнула я и отвернулась.
- Спорное заявление.
- Да? А с чего вдруг вы прислугу, средь нянечек пришли искать? Агентша Турри только по ним и специализировалась, по узконаправленным, для круглосуточного надсмотра за детьми.
- Она единственная, кто меня не раздражает… И не пытается спрятаться, завидев трость.
Я понятливо кивнула и отвернулась от графа-задохлика, не желая видеть очередной его оскал.
Карета давно выехала из центральной части города и теперь катилась по району ремесленников и рабочих. Мимо проплывали однотипные двухэтажные домишки с красными черепичными крышами, белыми ставнями и белыми же дверьми. Все как один, они были сложены из неукрепленного желтого песчаника, поэтому расползались и вид имели слегка распоясавшийся. На первом этаже обыкновенно располагались мастерские и магазинчики, на втором жилые комнаты под съем. Маленькие и пыльные, без воды и отопления, оборудованные крохотным углом-нужником, где ночную вазу можно вылить, но никак не помыть. Такие комнатки стоили в десять раз больше снимаемого мною угла в таверне, однако и разместить могли опять-таки один лишь тюфяк. Так что, когда владелец «Старого феникса» предложил мне за ночлег всего лишь четверть серебрушки, я согласилась не думая, и, не спрашивая, отчего таверну считают легендарной. А зря.
