Перед ней был кабинет Престона Рейнольдса, владельца "Black Quill Press". Амели глубоко вдохнула, поправила блузку (о боже, она все еще была наизнанку!) и…

Кабинет дышал сдержанной роскошью, как гангстер в дорогом костюме.

Пространство с панорамными окнами, открывающими вид на город, лежащий у их ног как покоренная добыча, было обставлено черной кожаной мебелью с хромированными деталями, холодной на ощупь, как экран смартфона. На стене – единственная картина: "Красный квадрат" Малевича, но не оригинал, а его ироничная интерпретация – кроваво-алый прямоугольник на сером фоне с выгравированной внизу цитатой Ницше: "Когда ты долго смотришь в бездну, бездна начинает смотреть в тебя".

Стеклянный стол с подсветкой, напоминавший ледяную глыбу, идеально вписывался в хай-тек эстетику помещения. На его кристально чистой поверхности, отражающей потолок с встроенными светодиодами, располагались лишь ультратонкий Mac Pro с золотистым логотипом, стальная ручка Montblanc с гравированными инициалами "P.R." и стопка рукописей, подрезанных лазером до идеально ровных краев. Каждый предмет лежал на строго рассчитанном расстоянии друг от друга, будто экспонаты в музее современного искусства. Даже пыль не осмеливалась нарушить эту безупречную геометрию.

Амели застыла на пороге, пальцы впились в папку с правками так, что костяшки побелели, а бумага смялась, как труп в детективе.

«Тот самый мужчина

В безупречной рубашке… которую я…»

"Господи, Амели, ну почему ты такая дура?!" – пронеслось у нее в голове, пока она стояла, чувствуя, как пот стекает по спине. Лицо горело, будто ее поджаривали на медленном огне, она опустила глаза и закусила губу, чувствуя себя провинившейся школьницей, особенно вспоминая, как сунула ему тот злополучный доллар…

Он неспешно обошел кабинет, его тень скользила по стеклянной стене, как тень гильотины. В закрытом пространстве он казался еще более массивным, чем утром. Высокий, с резкими чертами лица – будто высеченный из гранита скульптором, ненавидящим человечество. Глаза – черные, бездонные, изучающие, как прицел снайперской винтовки.

– Интересно, – его голос звучал как лезвие по шелку. – Мисс Алдер, если я не ошибаюсь?

Амели кивнула, внезапно ощутив себя школьницей, пойманной на списывании на экзамене.

– Какая… занятная случайность, – он взял ее резюме двумя пальцами, как берут улику с места преступления. – Сегодня утром вы облили меня кофе, а сейчас претендуете на работу в моем издательстве.

– Я… – Амели сглотнула, чувствуя, как ее голос предательски дрожит.

– "Я"? – бровь Престона поползла вверх, как курок пистолета. – Пару часов назад вы были куда красноречивее. Куда делась ваша фирменная дерзость?

Жар разлился по ее щекам, как расплавленный свинец.

Престон сел в кожаное кресло, которое вздохнуло под его весом, развернул ее резюме:

– Так… Факультет английской литературы. "Silver Page Press". – Его пальцы постукивали по полированной поверхности стола, как пальцы следователя по допросу. – И рекомендация… О, да: "Слишком резкая. Слишком дерзкая". Как точно подмечено.

Он откинулся в кресле, и солнечный свет из окна выхватил его профиль – резкий, как лезвие.

– Позвольте угадать: назвали чью-то рукопись "литературным мусором".

Амели сжала кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони, оставляя полумесяцы.

– Нет. Это была рукопись жены мэра. Я сказала, что это читается как инструкция к микроволновке. Потому что это так и было.

Тишина повисла между ними, нарушаемая только тиканьем стальных часов на стене, отсчитывающих последние секунды ее карьеры.

Престон медленно улыбнулся.