После окончания всеобщих оваций толпа выстроилась в очередь за обедом. Не сказать, что суррогатам сильно нужно было есть. Вместо обеда могли бы просто добавлять нужные масла, топливо и другие жидкости в искусственное тело и капсулы функциональной поддержки, ведь подзарядка происходила именно там. Думаю, обед оставили как часть рабочей культуры и чтобы нам было привычнее в этих телах. Некоторые из нас жили в них неделями, а то и годами, не переходя в настоящее тело, и для сохранения психики такие ритуалы были необходимы. Я был таким когда только оказался здесь в самом начале. Как главный инженер тринадцатой горнодобывающей станции Марса мне приходилось оставаться здесь месяцами. Во время сна, то есть подзарядки, можно было переместиться на Землю в родное тело, но у меня тогда ещё не было достаточно денег, да и рейтинг растёт от длительного пребывания на рабочем месте. Я на себе прочувствовал, что значит быть человеком в теле робота. Тогда об этом ещё мало кто задумывался: технология применялась всего несколько лет и крайне ограниченно; большинство суррогатов управлялось дистанционно. Профсоюз – тогда ещё были профсоюзы – добился внедрения в суррогатов и в рабочий график «человеческих» аспектов для сохранения стабильности психики рабочих. И вот результат: я в суррогате стою в очереди на обед.

– Я ведь не учился в школе, в отличие от тебя! – Григорий отвернулся, и мы продвигались к раздаточным терминалам.– Эй, Дэвид! – а вот и Костя, он любил произносить моё имя на английский манер, хоть английского он и не знал. – Поздравляю! Каково тебе быть последним и первым? – в его голосе я уловил иронию. – Да никак, обычное дело. Знаешь, через сколько новых технологий я прошёл за последние сто лет? Никакого особенного в этом нет. – Ну, знаешь ли! Управляющий сказал, что это прорыв, важность которого лишь уступает Ковчегу. – Я такое уже слышал не раз. Лучше скажи, что ты сегодня возьмёшь? Я вот не могу выбрать. – Однозначно хочу пиццу и какую-нибудь газировку! – Не боишься потолстеть? – я сказал с дружеской издёвкой. – Очень смешно! Дома приходится следить за рационом, чтобы тело дольше продержалось, а здесь хоть насладимся вкусной едой. Этому-то телу всё равно,– ответ прозвучал немного обиженно. – Ты ведь понимаешь, что здесь вся еда одинаковая, просто выглядит по-разному? – подошёл ещё один коллега, Григорий. – А вкус формируется лишь сигналами в твоей голове. – Да нет мне дела, как это работает. – Костя недовольно буркнул. – Если выглядит, пахнет и на вкус как пицца, значит, это пицца. Это ты любишь размышлять о чём-то абстрактном. Сегодня нет нужды в мыслителях, так что я, и ты стоим в одной очереди за обедом и затем идём работать вместе, чтобы заработок и рейтинг повысить. Так что нет разницы, о чём ты думаешь. – И то верно. – Григорий решил не спорить. – Тогда я тоже возьму пиццу. Хотелось бы попробовать настоящую неаполитанскую. – А что такое «неаполитанская»? – спросил я. – Говорят, в Неаполе она самая вкусная! – ответил он с восхищением, закрыв на мгновение глаза, словно представляя её. – Ты её пробовал? И что такое Неаполь? – Костя вставил свои пять копеек. – Никто из ныне живущих её не пробовал, может, только на Ковчеге. Обязательно спрошу, когда там окажусь, – добавил Григорий с тенью грусти. – Так а Неаполь-то что такое? – Костя не отставал. – Это древний город. Сейчас его не найдёшь, но он был крупным. Под ним по такой же судьбе, как и его соседа. – Какого соседа? – Костя не отказался от интереса. – Кажется, ты не слышал о Помпеях! – Григорий, похоже, устал от таких вопросов.