«Изучение Библии, благочестивый учитель воскресной школы, как и другие источники, – напишет она, – приведут меня к тому, чтобы в 18 лет посвятить жизнь служению Господу». Уехав из Блумсберга, она пошла на краткие курсы религиозного образования в теологической семинарии в Оберне, пятнадцать лет работала в Ассоциации воскресных школ и в 1920 году пришла, наконец, в Совет национальных миссий пресвитерианской церкви. Она писала, что «никогда всерьез не думала ни о какой другой работе», и к тому времени, как Джейн приехала в Хиггинс в 1934 году, Марта была путеводной звездой миссионерского центра уже двенадцать лет.

Во время поездки на север в 1928 году Марта рассказала на собрании служителей церкви, как началось ее великое путешествие. В один «промозглый, темный, мрачный январский день»[153] в 1922 году, проехав двенадцать миль по грязным дорогам, она прибыла в Хиггинс. Ей поручили на выделенные специально для этой цели скромные деньги построить за три месяца дом для постоянных работников миссии, а потом отправиться дальше. Вместо этого она осталась на семнадцать лет, почти до самой смерти. В долине, протянувшейся на пару миль к северу и югу от отметки «Хиггинс» на карте (хотя не на всех картах его отмечали), и вверх по склонам обрамляющих ее гор Марта обнаружила полное запустение: местная школа работала от случая к случаю, воскресная школа не работала к тому времени уже целый год, а местного проповедника, гордившегося тем, что он не научился читать, пока не научился проповедовать, невозможно было убедить в том, что Земля круглая.

Сначала, гласит история, Марта наткнулась на какое-то механическое приспособление, заметно чище, чем все вообще вокруг – часть самогонного аппарата, конечно, скрепу аппалачского самогонного сознания[154]. Но остальные предубеждения Марты не оправдались. «В высшей степени несправедливо, расскажет она своей северной публике в 1928 году, – описывать крайности, будто они в порядке вещей, обобщать и выносить огульные мнения» о горцах. Она нашла среди них как крепко вцепившихся в прошлое, так и других – смело смотрящих вперед; и умных, и «не просто безграмотных, но таких, чье сознание сопротивляется развитию и расширению кругозора».

Однажды, когда она слушала вопиюще невежественные религиозные дебаты местных жителей, ее охватило «сильнейшее чувство внутренней убежденности» остаться именно там, где она была, и попытаться сделать жизнь общины лучше[155]. Она приступила к созданию воскресной школы, начала давать мальчикам уроки Библии, делала постановки в церкви, пыталась поддержать ее финансы. В первые же дни около сорока или пятидесяти детей толпились в ее собственном скромном доме на уроках библейской школы. Семь лет без особой поддержки она боролась.

Потом, во вторую неделю ноября 1929 года, через две недели после падения фондовой биржи, она получила письмо от своего кузена, Джона Маркла, состоятельного пенсильванского угольного барона[156]. Маркл узнал о ее работе в Хиггинсе, заинтересовался и захотел помочь деньгами. Через несколько дней, c благодарностью, смешанной с изумлением и трезвой практичностью, Марта ему ответила, коротко обрисовав, что она сделала в Хиггинсе, и рассказав, что требуется еще: школа, здание для ремесленных работ и медпункт – недавно маленькая девочка едва не умерла, пока ее довезли в Эшвилл в сорока милях отсюда. Список продолжался. «Вы видите, все, о чем я мечтаю для нашей работы, но о чем никогда не осмеливалась и подумать, все-все сбылось. Думаю, Отец наш небесный, – добавила она, – вложил в Ваше сердце мысль помочь некоторым из этих мечтаний осуществиться»