Маркиз с улыбкой кивнул собравшимся, а Вивьен удивилась: она не знала при дворе никого, кроме этого человека, – надо же, чтобы именно он стал одним из тех, кого король почтил своим доверием в этот раз!

Король прошел мимо Вивьен, никак не выделив ее из толпы. Она вздохнула про себя с облегчением – и с невольным разочарованием. Нет, разумеется, если бы он обратил на нее особое внимание, ей в этом и без того нелегком путешествии пришлось бы еще труднее. И все тут очень просто: Филипп может обойтись без Вивьен. Это она доверчиво тянется к нему, как будто без него ей теперь чего-то в жизни не хватает.

Вивьен позволила Клодии взять себя под руку и увлечь к выходу. Леди Грин, поджав губы, следила за тем, как ее подопечные выбираются из зала со скользким полом и суетливо направляются к своим каретам.

К сундуку Вивьен, привязанному к карете сзади, добавились еще два потертых угловатых саквояжа провинциальной леди. Кучер графини, кудрявый Поль, уже дружески болтал с кучером Клодии, круглолицым толстяком. Джейн, как видно, тоже успела найти общий язык с горничной Клодии, долговязой и худой, как жердь, девицей с кислым выражением лица. Впрочем, если Клодию считают ведьмой и та не рассеивает эти слухи, а напротив, их подогревает, немудрено, что служанка не в восторге от перспективы провести ближайшие дни не просто в услужении у колдуньи, а еще и нос к носу с ней, в компании еще одной аристократки – целой графини.

– Как вас зовут? – обратилась к девице Вивьен.

Та неловко изобразила книксен.

– Жанна, ваше сиятельство.

«Сиятельство, – отметила про себя Вивьен. – Наверное, Джейн ввела ее в курс дела. Ну и отлично».

– Садитесь в экипаж, ваше сиятельство, – весело пригласил Пол. – И вы, миледи. Нам сейчас подадут сигнал, и мы потянемся вереницей за каретой его величества.

Вивьен кивнула. Ее сердце теснили самые недобрые предчувствия – но она сказала себе, что это просто тревога. Клодия, тряхнув мелкими кудряшками, рассмеялась своим заливистым, заразительным смехом, и оба кучера уставились на нее влюбленными глазами.

– Его величество соберется не сразу, – возразила она самым кротким тоном, – дайте нам подышать воздухом: этот экипаж еще успеет нам вконец осточертеть! Ах, простите, дорогая, – тут же повинилась она перед Вивьен, прикрыв губы затянутой в перчатку изящной рукой, – при дворе дамы так не выражаются, а у нас в провинции, знаете, всякое бывает, иногда еще и почище отмочим!

Вивьен улыбнулась. Из дворца показались два лакея, несущие что-то тяжелое. Кресло? Кресло с пожилым мужчиной. Они ступали медленно, видно, стараясь не трясти бесценную ношу. Сидящий в кресле человек выглядел суровым и непреклонным; его нижняя челюсть упрямо выдавалась вперед, глаза сверкали из-под кустистых седых бровей. Другие лакеи приняли кресло и установили его в одной из карет.

– Он не ходит… но тоже едет? – пробормотала Вивьен, недоумевая.

– Еще бы. – Клодия усмехнулась. – Король ни шагу не ступит без одобрения придворного мага и уж, конечно, не расстанется с ним больше чем на один день.

– Придворного мага? Вы с ним знакомы?

Клодия фыркнула.

– Конечно, нет. Но кто его не знает?

– Я, – тихо призналась Вивьен.

На нее вдруг обрушился огромный вес – махина всего того, чего она не знает о короле и его дворе, о чем она не подозревает и не догадывается, в то время как все остальные – даже вот эта самозваная колдунья из «тьмутаракани», никогда прежде не видевшая Филиппа, – прекрасно во всем этом разбираются.

Клодия хихикнула.

– Ну это же естественно, – сказала она как будто с оттенком жалости. – Его величество зависит от того, что станет говорить ему придворный маг. Бриан обладает громадной властью, и многие пытаются как-то заручиться его благосклонностью, вот только выходит это не у всех.