Моя проблема была не нова. В самом деле, дисциплина «социология» давно уже разделилась на два лагеря: тех, кто используют количественные и статистические методы, и тех, кто изучают жизнь посредством наблюдения, часто живя среди группы людей.

Эта вторая группа, которую обычно называли этнографами, использует свой метод наблюдения из первых рук, чтобы ответить на конкретный вопрос: «Как люди выживают в маргинальных сообществах?», например, или: «Почему некоторые правительственные инициативы работают для некоторых семей и не работают для других?»

«Количественные социологи», между тем, нередко критиковали подход этнографов. Они утверждали, что этот подход далек от научного и что ответы могут быть значимы только для конкретной наблюдаемой группы. Другими словами, чтобы достичь любого важного обобщающего заключения, нужно опираться на статистический анализ большого массива данных, таких как перепись населения США и другие масштабные опросы.

Мое разочарование в более точном направлении социологии еще не сформировалось. Но я знал, что хотел заниматься чем-то кроме сидения в аудитории весь день и обсуждения математики.

Так что я сделал то, что сделал бы любой разумный студент, который интересовался расой и бедностью: я прошел до конца коридора и постучал в дверь Уильяма Джулиуса Уилсона, самого известного исследователя этого предмета и наиболее выдающегося афроамериканца в сфере социологии. Он преподавал в Чикагском университете почти двадцать лет и издал две книги, которые изменили мышление академиков и политиков о городской бедности.

Я как раз вовремя поймал Уилсона – он собирался в Париж в творческий отпуск. Но он также собирался начать новый исследовательский проект, как он сказал, и я мог поучаствовать, если хотел.

Уилсон был тихим, задумчивым мужчиной в темно-синем костюме. Хотя он давно уже перестал курить свою знаменитую трубку, он все еще выглядел, как профессор из фильма. Если ему задавали вопрос, он часто замолкал на долгое время – он мог выглядеть очень строго – перед тем как дать продуманный ответ.

Уилсон объяснил, что надеялся лучше понять, как на черную молодежь влияют конкретные факторы района, в котором они живут: например, если ребенок из бедной семьи вырос в социальном жилье, были ли его перспективы образования и трудоустройства хуже, чем у ребенка из настолько же бедной семьи, который вырос не в проджектах? А что насчет разницы между детством в районе, расположенном в окружении других бедных районов, и жизнью в бедности, но по соседству с более благополучными районами? Получают ли люди из второй группы пользу от преимуществ богатых районов, таких как школы, сервисы и варианты трудоустройства?

Проект Уилсона все еще был в стадии планирования. Первым шагом было создание базовой анкеты для опроса, и он предложил мне помочь другим аспирантам решить, какие вопросы задавать. Это означало, что мне придется перечитать старые исследования чернокожей молодежи, чтобы выяснить, какие темы и вопросы затрагивались социологами ранее. Уилсон дал мне коробку со старыми опросами. Он посоветовал мне поэкспериментировать, скопировав несколько вопросов из старых анкет и по мере надобности придумывать новые. Как выяснилось, социологи любят использовать вопросы, которые уже использовали их коллеги, чтобы получить сопоставимые результаты. Это ключевой элемент научного метода в социологии.

Я поблагодарил Уилсона и пошел в библиотеку, чтобы начать листать опросы, которые он мне выдал. Я быстро понял, что не имел ни малейшего понятия, как брать у кого-то интервью.