, торговли почти не было. Меня поразило, что большинство проджектов, хотя они и строятся в городах, противоречат самой идее городской жизни. Города привлекательны благодаря их калейдоскопическому разнообразию: гуляя по улицам хорошего города, можно увидеть расцвет и упадок, торговые и увеселительные заведения, множество национальностей и столько же проявлений общественной жизни. Но в проджектах, по крайней мере снаружи, кажется, царила безрадостная монотонная жизнь, здания тесно сбивались рядом, но изолировались от остального города, как будто они были ядовитыми.

Вблизи дома с тусклыми желтыми кирпичными стенами, испещренными рядами угрюмых окон, были похожи на высокие шахматные доски. В некоторых из окон были видны следы пожара в квартире, черные пятна, тянувшиеся вверх в форме надгробий. В большинстве из зданий был только один вход, и он обычно был забит молодежью.

Я уже привык к тому, что за мной пристально наблюдали, когда я ходил по черному району. Сегодняшний день ничем не отличался от предыдущих. Когда я приблизился к одному из проджектов в Лейк-Парке, на меня уставились пять или шесть парней. Стоит сказать, что я, наверное, заслуживал того, чтобы на меня пялились. Всего пару месяцев прошло с того долгого времени, которое я провел, ездя за Grateful Dead, и я все еще был под чарами Джерри Гарсиа и его шайки весельчаков. Со своим конским хвостом и футболкой тай-дай я, наверное, выглядел крайне неуместно.

Я пытался говорить на языке, полном духовности, в основном о силе путешествий; остальные студенты аспирантуры на моем факультете считали меня немного наивным и более чем немного поехавшим. Оглядываясь назад, я не могу сказать, что они были неправы.

Но я был не настолько наивен, чтобы не понять, что происходило в подъезде здания, к которому я только что подошел. Покупатели, черные и белые, на машине и пешком, спешили внутрь, чтобы купить наркотики и выскочить назад. Я не был уверен, был ли это дом номер 4040, и нигде не мог найти номер, поэтому я просто зашел внутрь. У входа воняло алкоголем, золой и мочой. Парни стояли и сидели на корточках на пластиковых ящиках из-под молока, пара из них перетаптывались от холода. Я опустил голову, вдохнул и быстро прошел мимо них.

Меня проводили тяжелыми взглядами. Один гигантский парень, минимум два метра ростом, не подвинулся ни на сантиметр, когда я прошел мимо. Я столкнулся с ним и чуть не потерял равновесие.

На стене в длинный ряд висели побитые почтовые ящики, многие из них без дверец. Кругом капала вода, собираясь в лужи на полу. С верхних этажей доносились крики и визги, придавая зданию атмосферу трясущейся катакомбы.

За входом было темнее. Я мог разглядеть лифт, но не видел ничего на периферии, и не мог найти кнопку. Я чувствовал, что за мной все еще наблюдают, и мне надо нажать кнопку поскорее, но я не мог ее нащупать. Тогда я стал искать лестницу, но лестницу тоже не мог найти. Слева от меня был какой-то большой барьер, но я слишком нервничал, чтобы обойти его. Справа от меня был коридор. Я решил пройти туда, в надежде найти лестницу или хотя бы дверь, в которую можно постучать. Когда я развернулся, меня схватили за плечо.

«Ну чо, брат, у тебя тут какие-то дела?» Ему было где-то двадцать, и он был примерно такой же высокий и темнокожий, как я. У него был глубокий и сильный голос, но с деловой интонацией, как будто он постоянно задает такие вопросы. На нем были мешковатые джинсы, свободная куртка и бейсболка. Его серьги сверкали, как и золотые передние зубы. За его спиной стояло еще несколько парней в такой же одежде.