***

3 сентября 1894 года в доме Лепехиных царила суета.

– Уберите же этого пса, – раздраженно приказала Муза Карловна, обращая внимание к вертящемуся под ногами Чарли. – Дашка, вынеси его на улицу.

– Нет, – твердо и тихо произнесла Таня, чем вызвала укоризненный взгляд матери. Даша тем временем продолжала наряжать невесту в пышное кружевное платье, которое неимоверно раздражало.

– Неужели нельзя было сделать меньше оборок?

– Я не желаю краснеть перед твоим будущим свекром за свою скупость. Выйдешь замуж – будешь одеваться как вздумается, если муж позволит, – не уступала Муза Карловна.

– Конечно, зато теперь я выгляжу, как расфуфыренная кукла.

– Барышня, потерпите один денечек! Что вы все недовольны маменькой? Видите, как она старается, – возразила Дашка, защищая барыню.

– Вот, хотя бы прислушайся к прислуге. И вообще, Татьяна, ты стала другой, с тех пор как от ведьмы этой вернулась. Тебе только девятнадцать, жизни не видела, а туда же – меня учишь, – с упреком произнесла мать.

"Ага, молодая, да я старше тебя, «маменька»," – подумала Татьяна.

Когда последний штрих был завершен, в прическу были вплетены живые цветы, на шею надет фамильный медальон, передаваемый в семье Музы Бауэр из поколения в поколение, женщина шумно выдохнула и вышла из комнаты дочери.

Церемония венчания проходила в Александро-Невской церкви, стены которой были свидетелями многих союзов. В атмосфере торжественности Татьяна и Марк обменялись кольцами, скрепив свои судьбы навеки. После венчания родственники и друзья собрались в просторном зале ресторана «Эрмитаж», где проходил свадебный пир. Столы ломились от традиционных блюд: пирогов, блинов с икрой, жареного молодого поросенка и, конечно, вина. Гости желали молодым счастья и долголетия.

В завершение вечера родители Татьяны и Марка благословили молодых, подарив икону, что считалось залогом долгой и счастливой семейной жизни. Муза Карловна постаралась, чтобы свадьба стала не просто событием, но настоящим праздником для всей вятской общины. Платье невесты оценили все, ну или почти все.

Поместье Успенское, новое пристанище Татьяны и Марка Вайсов, перешедшее к молодой семье в качестве приданого, располагалось недалеко от Вятки по Слободскому тракту. По тому самому, по которому длинной вереницей в свое время шли каторжные декабристы. Ветеринар по образованию и призванию, Марк Вайс открыл здесь свой пункт лечения животных, пользующийся доброй славой как среди местных жителей, так и проезжающих с торговых ярмарок купцов.

Дом их, построенный из добротного красного кирпича, обрамляли красно-желтые деревья, осеннего ухоженного сада. С раннего утра Татьяна, жена уважаемого ветеринара, неустанно бдила за хозяйством. Поговаривают, что не было никакого дела в доме или на дворе, куда бы Танечка не сунула свой любопытный носик. Под её надзором был весь дом.

– Хозяйка-то у нас молодая, да шустрая, всё она ведает, всюду доглядеть успевает, – удивлялась нанятая повариха Настасья, худая тетка средних лет, в сером льняном переднике. – И не скажешь, что ей девятнадцать годов, будто жизнь прожила.

– А Фроське-то вчера на день рождения сына носочки вязанные подарила, да Дашка, её горничная, сказывала, что она сама те носочки за полдня связала, – поделилась новостями Авдотья.

– Да неужто, сама! Ох и мастерица наша хозяюшка. С такой не пропадём.

– А уж барин-то как её любит, – покачала головой Настасья.

– А чего такую умницу, да красавицу не любить. Ладно, хватит лясы точить, пойду в сад. Барыня велела всю землицу с коровьим навозом вперемешку перекопать, – вышла из кухни Авдотья.