– Авдотья, погодь, а чего это она удумала посередь огорода дом строить, говорят, будто и фундамент велела залить.

– Она сказывала, там теплицу какую-то ставить хочет, будет там теплолюбивые культуры выращивать. Умная она, да и что говорить, в гимназиях училась.

***

Ноябрь 1894 года. Село Успенское Вятской губернии Слободского уезда.

У красного кирпичного дома остановилась карета с гербом дома Холодковских. Из неё вышли две барышни и служанка.

– Ахмед, ступайте, наша кухарка вас покормит, у печки на кухне погреетесь, – пригласила юная хозяйка кучера. Мужчина ловко спрыгнул с козел и пошёл следом.

– Дашка, покорми Ахмеда и Пелагею, пусть они подождут свою хозяйку на вашей половине, – распорядилась Татьяна.

– Да, барыня, – проговорила горничная и повела с собой слуг.

Нас пригласили в уютную столовую, стены которой были выкрашены в нежный кремовый цвет, который в сочетании с позолоченными карнизами и лепниной придавал помещению солидный вид.

– Дорого, богато, – осмотрелась я.

– Замерзли? – обняла меня и Наташу новоиспеченная госпожа Вайс.

– Накиньте, быстрее согреетесь, – выдала она нам по красивой ажурной шали. В столовую занесли тарелки с еще пускающим пар, супом, и мы уселись за стол.

– А муж твой где? – спросила Наташа, заметив отсутствие Марка.

– В аптеку за стрептоцидом и новыми шприцами в город поехал, – ответила она.

– А что, стрептоцид уже изобрели? – удивилась я.

– Давно, ещё в 1908 году немецким химиком был изобретен сульфаниламид из которого потом синтезируют стрептоцид, по привычке его так называю. Зато шприцы только недавно появились. Марк ими пользоваться боится. А когда я псу купца Смолянинова сама укол белладонны сделала, он долго допытывался, когда вернулся, где это я научилась ими пользоваться, – смеялась Таня. – Тут сульфаниламид от инфекционных болезней используют, а белладонну для обезболивания. Псу на охоте ногу прострелили. Охотники, блин, лису от пса отличить не сумели. Купец говорит, по ошибке. Ладно хоть не убили. Борзые нынче дороги, жалко ему пса, для охоты не сгодится, так он его для разведения оставил. И пускай, говорит, пёсьих детей теперь делает. Он при встрече, как на базаре увидит меня, всегда кланяется. Сам в Слободском живёт, пса привёз, а муж мой в это время в соседнее поместье уехал. Пса я и лечила. А ещё он больно уж интересовался, где я такого Чарли взяла, слыхал, дескать, что подобные псы до лис охочи.

Таксу вывели в Германии для охоты на лис и барсуков, так и есть. У нас в городе на базаре я эту породу не видала, а в столице, наверное, можно найти. Надо знакомиться с заводчиками. Если самочку найду, тоже займусь разведением.

– Да, Чарли. Хочешь стать отцом песьих деток? – посмеялись мы с Натальей. Чарли гавкнул и выбежал из комнаты.

Выслушав новости Татьяны, мы принялись за начинающий остывать обед.

– У тебя опытная повариха, или ты сама учила слуг готовить лазанью? – спросила я.

– Я, конечно, учила. Странный вопрос. Здесь вообще такое готовят только в ресторанах. По крайне мере, у кого мы с Марком были в гостях, ее не подавали к обеду, – призналась Татьяна. – Сегодня всё утро им показывала, как слои теста чередовать с мясом и соусом бешамель и соусом болоньезе.

– Наталья, когда у тебя свадьба? – перевела разговор Татьяна.

– Да вот, в начале декабря. Дядя Сергея Ивановича согласился приехать в Вятку на бракосочетание. Раз уж его племянник не может убийцу поймать.

– А ты ему сказала, что это Еганов? – спросила Татьяна.

– А доказательства где? Наши нагревающиеся медальоны в его присутствии? – возразила Наталья.

– Да уж, – покачала головой Татьяна.