Его отец, Фома Игнатьевич, уже чувствовал себя лучше, но по какой-то причине отказался от приглашения на бал и дожидался сына дома.

– Ты ненадолго задержался на танцах, – заметил отец, входя в комнату.

– Я не ради танцев ездил на бал, отец. Вёл переговоры с высокопоставленными чиновниками, налаживал связи. Получил приглашения на ужин. Если мы их примем, надо подготовить ответные визиты. Значит, мне нужно нанять прислугу и привести дом в порядок.

– А вы-то что, батюшка, отказали себе в удовольствии поехать на бал? Костюм вам в ателье успели пошить. Так в чём истинная причина?

– Не хочу, чтобы на меня смотрели с сочувствием и осуждением. Высшее общество этого провинциального городка прекрасно знает, почему я здесь оказался. Почему мы здесь оказались.

– В таком случае, батюшка, советую как можно скорее заняться делами в Кошкино. Вы уже достаточно здоровы, чтобы управлять хозяйством.

– Ты прав, сын мой. Но для восстановления хозяйства нужны средства, а я не знаю, в каком состоянии наш цех.

– Я дам денег.

– Тихон, готовься к отъезду, – крикнул Игнат Фомич слуге.

Старый слуга вошел в кабинет хозяина с мятым картузом в руках.

– Звали, барин? – обратился он к Игнату Фомичу, не взглянув на старшего из Егановых. "Потерял уважение даже перед прислугой. Нужно злиться не на слуг, а на себя," – подумал Фома Игнатьевич.

– Собирайтесь с Ефросиньей в поместье. Батюшка будет занят делами в Кошкино, но ему нужен присмотр, чтобы вовремя принимал лекарства и не забывал поесть.

– Да как же, барин? Ведь по вашей милости мы домик купили, все деньги туда вложили, до копейки.

– В аренду его сдай.

– Как же я успею аренду уладить?

– Хорошо, я приказчику новому скажу, чтобы сдал и присматривал за ним, деньги за аренду получишь, когда из Кошкино вернётесь. Или оставайтесь там с батюшкой, а я деньги с нарочным перешлю.

– За что милость такая, барин. Да зачем приказчику нашим домом заниматься? Его ли это дело?

– Прикажу, его будет. Ты служил батюшке верой и правдой, и в трудные дни нас не оставил. Так это плата тебе за верность.

Слезы навернулись у Тихона на глаза от таких слов благодарности. Грубой рукой он вытер шмыгнувший нос, покинул кабинет и пошел искать Ефросинью.

– Разжалобил ты старика, Игнат. Не узнаю я тебя. Другим ты стал, добрым, – внимательно смотрел на него старший Еганов.

– А перед кем мне бисер метать? Перед слугой? – с удивлением произнёс сын.

Отправив батюшку и старых слуг в Кошкино, Игнат Фомич занялся поиском нового персонала. На базаре царила суета.

– Чего изволите искать, барин? – подошел широкоплечий, ещё молодой мужик с руками-кувалдами.

– Дом мне потребуется отремонтировать, взял бы кого, – сказал Игнат Фомич, осматривая здоровяка.

В течение пары часов к Игнату Фомичу подошло ещё несколько мастеровых. Каждый из них предлагал свои способности: один был каменщиком, другой – маляром. Сговорившись с бригадою о работах и оплате, он отправился подать объявление в "Губернские ведомости" о поиске приказчика. Также он решил принять приглашение на ужин от нынешнего предводителя дворянского собрания, прежнего отставного майора, Матвея Тарасовича Обухова.

– Здравствуйте, Игнат Фомич. Что же, вы один? Слышала, ваш батюшка оправился после удара, – приветствовала его Мария Антиповна Обухова с самой светлой улыбкой.

– И вам добрый вечер, уважаемая Мария Антиповна. Матвей Тарасович, рад, очень рад нашей встрече. Батюшка уехал в поместье, дела, знаете ли, дела. Вот как поправился, так сразу и уехал. В Кошкино его мудрый пригляд нужен.

– Да? А я слышала, что поместье вроде бы не ваше оно… – пыталась подобрать слова Мария Антиповна, но Матвей Тарасович пришёл на выручку.