“ Никак не могу понять, откуда в ней эта деловая жилка! Придумать, как наладить мануфактуру, прямо сию минуту…Этому, что, в Вятской гимназии учат? Даже столичные барышни в Петербурге с их смольнинским образованием не дотягивают. Да, они казались мне напыщенными дурами, способными лишь блестеть на балах и менять наряды. А тут – такая находка! Истинная жемчужина. Дядя прав был, упрекая меня за завышенные требования к девицам. Такая, как она – одна на миллион. Хорошо, что успел посвататься к Яхонтовым, пока другой не увёл такую рассудительную невесту. Теперь ясно, почему они с Евдокией общий язык найти не могут. Совсем разные: Наташа дело любит, а не музыку. Хотя Наташа тоже остра на язычок, спуску Евдокии не даст.

– Помощь нужна? – осведомился Николай Николаевич у племянницы.

– Да, мне требуется найти художника для гравюры рекламы. Узнать бы, кто у нас на Вятке занимается лесом, да кто из купцов, торгует скобяными изделиями и растворами для окрашивания древесины. Людей на мануфактуру я поручила найти Фёдору. Он станет старшим мастером.

– Наташенька, ты ведь забыла о счетоводе и приказчике, – напомнил дядя, с уважением взглянув на племянницу.

– Нет, дядюшка, не забыла. На первое время сама этим займусь, а позже найду замену.

– А куда крестьян из поместья погонишь? Они, чай, не краснодеревщики,– спросила тётка, пристально глядя на неё.

– Никого силой не вышлю. Кто захочет, пусть идёт работать на мануфактуру; кто землицу любит, тому дам советы по улучшению посевной и пересмотрю условия аренды. Барон переглянулся с Глафирой Петровной.

А Николай Николаевич улыбнулся в усы: – Не передумали жениться, барон?

– Нет, – без тени сомнения ответил тот.

– А помещение для мануфактуры своей посреди огородов собираешься ставить? – не унималась тётка.

– Нет, я приспособлю дом, он велик, да и жить мы там всё равно не будем. Зачем ему без толку простаивать, – произнесла Наташа, осознавая, не переборщила ли. Главное, чтобы тетка пирогами не закидала после сказанного. Но нужно сразу дать понять и родственникам, и будущему мужу, что я настроена решительно. Тётке от слов своей племянницы сделалось нехорошо, она постоянно поглядывала на мужа. Николай Николаевич погрузился в раздумья, а Наташа продолжила:

– В задних комнатах я организую мастерские, а при главном входе будут кабинет приказчика и салон для образцов мебели.

– Да, Наташенька, ты удивила; даже я не задумал бы лучше. У тебя, конечно, имеются кое-какие сбережения, но не столь значительные, чтобы поставить отдельный заводик. А ты смотри, как выкрутилась, и возразить нечего. Ну да ладно, поместье ваше; как с мужем уговоришься, так и будет.

Итак, Наташа в ожидании своей свадьбы занята мануфактурой, Таня – подготовкой к торжеству и переездом в поместье. А я всё-таки села писать книгу о ясновидящей. Чёрт, как же не хватает компьютера, ну что за беда! Писать перьевыми ручками – одна морока: помарки, кляксы, “Ъ” – в конце слов, где-то писаря нужно найти, чтобы на чистовик мой текст мог переписать для типографии. Колдуна мы отыскали, работать журналисткой, чтобы получать свежие новости о трупах, смысла не вижу. Тане тоже не придётся работать патологоанатомом, да она особо и не горела желанием. Все при деле, но придется быть осторожными. Макс запрыгнул мне на колени и как настоящий кот затарахтел свою песню. Я почесала его за ушком. Раз он спокоен, значит поблизости нет врагов.

“Что происходит. Девки живы, или это не они. Эльга смогла призвать ведьм из нашего мира? Или из потустороннего? Я не почувствовал их души. Или она смогла воскресить мертвых. Да нет же. Она не может владеть такой магией. Или может. Они просто похожи на них. Она специально … нет, нет, нет, морока на них точно нет. Выглядят один в один, как мои жертвенницы. Что же делать. Может стоит побыстрее вернуться в столицу. Отправлю “батюшку” в Кошкино и можно будет переехать в Петербург.” Игнат Фомич возвращался после бала, который давали Холодковские, в отвратительном настроении. Мысли путались, роились в голове как пчелы в улье.