– Поздравляем с днем рожденья, – крикнули мы хором, заходящей на кухню Таньке.

– А что, сегодня первое июня? – задумалась она, поправляя подол незатейливого льняного платья, отрезного по линии талии, с длинными рукавами и с повязанным поверх темным передником. Белокурые волосы наша голубоглазая красавица носила в стиле “а ля Тимошенко”, хотя этой прической в этом времени грешили многие барышни, и мы с Наташкой не были исключением. Наши наряды так и лежали в сундуках, одевать в такую жару бархатные тяжеленные платья с огромными рукавами – фонариками мы не рискнули, да и куда их носить на Кикиморской, Феоклиста что ли очаровывать? Тончайший шифон, который мы предпочитали в двадцать первом веке носить налегке, здесь не прокатит. Эта ткань как раз была в моде, даже императрица Мария Федоровна любила платья из шифона. Но под него нужно надевать еще тонну подъюбников, чтобы ничего не просвечивало и держало пышную форму у юбки. А еще эти жуткие корсеты, заставляющие завидовать селянкам. Вот уж кто мог себе позволить не носить это орудие пыток.

– Первое, первое, – подтвердила старуха, – Ишь, раскричались.

– У Тани сегодня день рожденья, – пояснила я.

– Не именины чай, стоило так шуметь, – возразила старуха.

День рожденья аристократы, конечно, отмечали, но по сравнению с именинами, это было более скромное празднество, с чаепитием и сладостями.

– Готовься, сродственники твои ныне могут пожаловать, – предупредила старуха, почесав подбородок.

– Ты обещала рассказать про мою семью, – испугалась Татьяна, что нагрянут нежданные гости.

– Ну, слушай: прапрапрадед твой Григорий Ильич Лепехин – был муж славный из дворян. Его изыскания внесли знатный вклад в претворение науки в нашей губернии.

Внук его Павел Ильич Лепехин был образован в Императорской Академии наук в Санкт-Петербурге. Не брезговал участвовать в странствиях по России, изучая травы и зверей разных, а сын его Григорий Павлович Лепехин – твой отец, ныне врачеванием промышляет в нашем городе.

В учебные годы свои в Петербурге Григорий повстречал твою матушку Музу Бауэр. Отец ея Карл Бауэр переехал в Россию из германского города Тюбингена, он по сей поры обучает юных неслухов медицине в Имперской Академии в Петербурге.

– То есть я Татьяна Григорьевна Лепехина, и мне сегодня исполнилось девятнадцать лет, в этом году закончила Вятскую женскую гимназию. Я все правильно запомнила? – уточняла для себя Таня.

Эльга кивнула.

– А братья или сестры у меня есть? – спросила Таня

– Был у тебя брат старший, да помер он, – вспомнила старуха.

Таня взгрустнула, как странно пересекаются и повторяются судьбы, ведь и в ее настоящем времени она тоже потеряла старшего брата, почему так. Судьба?

– А кто ж знает, Господу сверху виднее, кому жить, а кому помереть, – развела руками Эльга.

– Ты православная? – спросила я.

– В храм захаживаю, – уклончиво ответила старуха.

– Раз захаживаешь, значит – захажанка, а не прихожанка, – резюмировала я.

– Разум свой при себе придержи, – зыркнула на меня старуха.

День близился к обеду, мы вышли в сад, яблони уже отцвели, травы и овощи, которые мы сеяли в начале мая, взошли и радовали глаз. Мы втроем пошли в сарай, перебрать высохшие травы. Запах дурманил. Федька что-то мастерил из дерева, строгая его рубанком. Парень нам улыбнулся, и продолжил работу усердно сопя.

– Похоже, не бедствует наша ведьма, – выразила я свое мнение.

– Я тоже так думаю, и инструмент у парня справный, и рубаха добрая, – заметила именинница.

– Ух ты, мы уже привыкаем к местному диалекту, – высказалась Наташа.

– Ага. – согласилась я.