В конце концов, мы не можем надеяться действительно привить наши понятия о демократии за короткий промежуток времени какой-то группе российских лидеров. В дальней перспективе политическая психология любого режима, приемлемо ответственного перед волей народа, должна быть психологией самого народа. Но наш опыт в Германии и Японии наглядно показал, что психология и мировоззрение великого народа не могут быть изменены за короткий промежуток времени простым диктатом или предписаниями иностранной власти, даже следующими за тотальным поражением и подчинением. Такое изменение может стать только следствием органичного политического опыта самого этого народа. Лучшее, что одна страна может сделать для привнесения изменений такого рода в другую страну – это изменить внешние условия, в которых существует рассматриваемый народ, и предоставить ему возможность реагировать на эти условия по-своему.

Все вышеизложенное указывает на то, что мы не можем надеяться в результате успешных военных операций в России создать там власть, полностью подчиненную нашей воле или полностью выражающую наши политические идеалы. Мы должны признать, что с высокой вероятностью нам придется в той или иной степени продолжать иметь дело с российскими властями, которых мы не будем полностью одобрять, которые будут иметь цели, отличные от наших, и чьи взгляды и намерения мы будем обязаны принимать во внимание, нравятся они нам или нет. Иными словами мы не можем надеяться достичь какого-то тотального навязывания нашей воли на Российской территории, подобно тому, как мы пытались проделать это в Германии и Японии. Мы должны признать, что какого бы решения мы в конечном итоге не добились, это должно быть политическое решение, достигнутое в результате политических переговоров» [Containment].

Данная идеологическая установка в дальнейшем создаст основу стратегического российско-американского невоенного противостояния. Биполярность международной системы приведет к квантификации, специализации научных разработок относительно «гибридной» войны. На данном этапе появятся основные направления негибридного воздействия. Из них можно выделить следующие основные сегменты противостояния:

1) научно-техническое;

2) экономическое;

3) культурно-идеологическое.

В рамках холодной войны именно эти направления, наряду с локальными региональными военными противостояниями, занимают центральное место в межгосударственных взаимодействиях. В рамках блоков создаются специализированные подразделения, которые занимаются практической реализацией данных направлений. Например, в рамках Советского блока это Совет экономической взаимопомощи, Организация Варшавского договора, система Обществ мира и дружбы и т. д.

«В этих целях американская разведка ставит задачу осуществлять вербовку агентуры влияния из числа советских граждан, проводить их обучение и в дальнейшем продвигать в сферу управления политикой, экономикой и наукой Советского Союза» [Панарин, 2017, с. 238].

Период, описываемый в данном контексте, совершенно по-другому интерпретирует, воспринимает теорию войны, ставит иные задачи, оценки происходящим и будущим событиям новейшей истории. Если на первом этапе методики невоенного воздействия на противника носят прежде всего тактический характер, то на втором этапе гибридное воздействие приобретает системное, научное конструирование, долговременный стратегический характер ее разработки и реализации. При этом, в отличие от третьего этапа, разработки носят узкоспециальный характер, ограничения технологического порядка не дают авторам данных методик прибегнуть к применению в значительных объемах конвергентных инструментов.