Судя по всему, после некоторого обучения Николай попадёт в боевую часть, которая не сидит в тылу. А это значит, что и жалование будет неплохим. Это замечательно – как профессиональный наёмник Ник любил, чтобы его труд оплачивался. И, само собой, он сделает всё, чтобы остаться в живых – иначе какой смысл в зарабатывании денег? Мёртвым они не нужны. Если уж он больше семи лет успешно избегал подобной участи, то ещё пять вполне сможет продержаться. А потом, когда он получит деньги, можно будет подумать и об открытии своего дела. Скажем, детективное агентство или…

Увлечённый этими приятными мыслями, Ник не обращал внимания на окружающее, а потому не видел щуплого сержанта, остановившегося неподалёку. Тот, прочитав что-то в наручном коммуникаторе и внимательно поглядев на сидящего в теньке новичка, кивнул сам себе и визгливым тоном крикнул:

– Рекрут, почему не встаёте при приближении старшего по званию?

Николай вернулся в реальность и увидел вояку с огромным количеством нашивок на рукавах и петлицами механика. Его мрачная физиономия не выражала ничего, кроме неудовольствия при виде будущего солдата, не пожелавшего застыть по стойке "смирно".

– Рекрут, слушать мою команду! Равняйсь! Смирно! Руки, руки по швам! Подбородок выше! Какая рота, какой взвод?

– Я ещё не прикомандирован ни к какой роте. Сюда должен прийти капитан и забрать меня с собой. Он приказал ждать его здесь, на этом месте.

– Так, так, – зловеще процедил сквозь дыру в зубах сержант. – Не прикомандирован, значит? Сейчас я тебя прикомандирую в сортир. Ну-ка, шагом марш за мной!

– Но…

– Молчать! – взревел сержант. – Я тебя научу, как соблюдать субординацию! Вперёд!

Николай понял, что если он сейчас не подчинится, то позже ему будет очень тяжело оправдаться перед начальством повыше, ибо голос сержанта против рекрута явно выиграет сражение. Поэтому он пошёл вслед за ним. Они добрались до небольшого здания, и сержант буквально втолкнул Николая в дверной проём.

– Заходи.

Войдя в комнату, сержант вытянулся по струнке перед молоденьким лейтенантом, сидевшим за столом, заваленным бумагами, и доложил:

– Сэр, этот рекрут желает служить в нашей славной части на благо Империи.

Николай ошарашено попытался возразить:

– Извините, но меня уже принял под своё командование капитан.

– Какой капитан? Какая часть? – лейтенант поднял бесцветные глаза на Николая.

– Не знаю, из какой он части, но…

– Документы, – лейтенант постучал согнутым пальцем по крышке стола.

Николай выложил свой инфокристалл.

– Никуда ты не приписан, как я и думал. Значит, отказываешься служить Империи? – спросил лейтенант тихим, невыразительным голосом. – Пытаешься придумать байку, чтобы выгадать время и дезертировать? Не получится. Сержант Егоров, приказываю вам оформить этого рекрута в нашу часть, поставить на довольствие, выдать форму, после чего посадить на гауптвахту на двое суток за неуважение командира. Выполняйте!

Сержант Егоров с сатанинской улыбкой повернулся к Николаю.

– Пойдём, милок. Сейчас всё оформим, а потом уже и на "губу". Да ты не особо расстраивайся – гауптвахта у нас хорошая: сырая и холодная.

Николай поплёлся следом за сержантом, размышляя по пути, куда делось его чудесное настроение.

*****

Николай был поставлен на довольствие в военную часть № 35676, зачислен в роту механиков наземных средств передвижения в полке обеспечения при "вертушке", и посажен под арест. Как сержант и обещал, гауптвахта оказалась сырой и холодной. Поскольку на улице солнце палило немилосердно, в какой-то степени прохлада и сырость были даже приятными. Кроме него в камере оказалось ещё двое солдат. Сидеть было не на чем, потому что после подъёма спальные нары задвигались в стены. Один из собратьев по несчастью угостил Николая сигаретой и принялся расспрашивать о том, как он сюда попал. Соболев пожал плечами и рассказал, как было дело.