– Им эти гадины втыкаются, а потом начинают ввинчиваться в плоть. Вытащить шершня обратно невозможно, не искромсав собственное тело. Те, кому они ввинчиваются в шею или лицо – гарантированные мертвецы.

Николай вспомнил, как солдат, тащивший ящик с минами, схватился за горло. Понятно, почему его моментально списали в расход, но… за месяцы пребывания на Баяните Николай так и не смог свыкнуться с абсолютным безразличием к человеческой жизни. Сержант так хладнокровно и спокойно застрелил смертельно-раненого Гельмута, словно тот был муравьём или ничтожной козявкой. Ник и сам убивал людей, однако то было в боях. Но чтобы вот так, походя… сержант действовал в лучших традициях убийц из Гильдии.

– Как аборигены умудряются дрессировать насекомых? – послышался чей-то вопрос.

– Этих мелких баяниты не дрессируют, – пояснил пожилой сержант. – Они их отлавливают, сажают в пустотелые стволы, а потом направляют на врага, то есть, на нас. Шершни как из ружья выстреливают, сметая всё на своём пути. Наверняка перед нападением на нас где-нибудь в зарослях скрывалось несколько этих болотных ублюдков. Следовало бы запустить туда пару-тройку ракет, да времени не было…

Два флаера высадили двадцать штурмовиков и двух сержантов-надзирателей у сетчатого забора, обозначавшего внешний периметр защиты шахты Вилк-Сенг, и пилоты увели машины загружаться ракетами и бомбами из поселковых запасов.

Николай хмуро посмотрел на узкоглазое лицо сержанта Хен Ли, так легко прикончившего подносчика мин, и поспешил отвернуться, чтобы не выматериться в его адрес. Остальные из четвёртого взвода тоже не были в восторге от личного надсмотрщика, но получить обвинение в саботаже, а потом и пулю в спину им также не хотелось.

– Вы, четверо, взяли миномёт, снаряды и вперёд, к внешнему периметру шахты! – прокричал Хен Ли, взмахивая пистолетом.

Николай и трое его товарищей притащили миномёт к высокому сетчатому забору, укреплённому снизу металлическими балками. Другие четвёрки уже заняли оборону и готовились к отражению атаки аборигенов. Но до самого вечера никто из зарослей так и не показался, лишь изредка, прорывая дождевую пелену, прилетали зуберы. Летающих ужастиков расстреливали, и снова воцарялась напряжённая тишина.

– Почему наши летуны не пройдутся ракетами по джунглям? – спросил Николай у сержанта.

Тот невозмутимо пожал плечами.

– Ждут, когда начнётся нападение. Сейчас бомбить заросли, только впустую снаряды тратить. Так, слушайте меня внимательно: ваша задача обстрелять прилегающие территории из порошковых мин – они вон в том ящике с красно-белой маркировкой.

Не совсем понимая, вернее, совсем не понимая, что за порошковые мины, Николай с товарищами, тем не менее, выполнили приказ сержанта, отправив десятка два снарядов за окружность периметра. Мины взрывались где-то высоко в небе, и смысла подобного обстрела никто из солдат не понял. Хен Ли не удосужился ничего объяснить, а они не стали его спрашивать.

Ночью Николай толком так и не смог уснуть – шестое чувство предсказывало грядущие неприятности. Собственно, как и всегда, оно не ошиблось. Нападение состоялось под утро. Взвыли тревожные сирены, вспыхнули прожекторы, послышались крики и разнокалиберная стрельба. Николай всё-таки задремавший, ошалело оглядывался, когда над самым ухом услышал вопль сержанта:

– Заряжай осветительные. Первым зарядом, огонь!

Спросонья путаясь, все четверо миномётчиков пытались разобраться в маркировках мин.

– Бараны! Вон в том ящике, мины с белой головкой Быстрее!

Мина с лязгом улетела в темноту и глухо хлопнула где-то в небесах, разорвавшись на сотни мелких частей. Каждая из них вспыхнула ярким белым светом и медленно опускалась к земле, освещая пространство и заросли. И даже упав, огонь не гас, продолжая освещать мелькающие среди ветвей призрачные фигуры. Мало того, каждое дерево, каждый кустик светился, казалось, сам по себе. Как так получилось, коротко разъяснил сержант: