Поразмыслив, Соболев пришёл к однозначному выводу: его "объектом" является именно профсоюзный деятель. Та-ак, теперь понятно, что устранением какого-либо задолжавшего Симерсу бизнесмена тут и не пахнет. И слова "нужен общественный резонанс" означают вовсе не перешёптывания коллег возможного покойника, а мощную волна гнева и ненависти во всех информационных ресурсах как Мшанника, так и соседних планет. А из этого в свою очередь следовало, что даже если Николай сумеет благополучно сбежать с места убийства, на него будет объявлена вселенская охота – у профсоюзов руки ничуть не короче, чем у Гильдии. Вернее, даже длиннее – профсоюзы успевают начать свою деятельность даже на новооткрытых планетах, куда Гильдии до поры до времени вход заказан. Значит, никаким контрактом с Симерсом дело не завершится – не такой он человек, чтобы из-за Соболева в открытую ссориться с могущественными профсоюзами.

Ник потянулся и, закинув голову, широко зевнул. Со стороны это выглядело вполне безобидно – ну, устал человек, разморило его на весеннем мшаннском солнышке. На самом деле Николай успел оглядеть прилегающие крыши – ничего подозрительного. В небе дронов тоже не видно. Но теперь он уже не верил обманчивому спокойствию тихой улицы. Вполне вероятно, что место будущего убийства Симерс велел оцепить камерами, чтобы запечатлеть процесс во всех подробностях. Да и якобы секретарь за соседним столом наверняка снимает происходящее. Иначе как Симерсу получить "общественный резонанс"?

Он почувствовал себя крысой, загнанной в угол, на которую вот-вот обрушится тяжеленный камень. Куда ни посмотри, всюду смерть. Николай принял единственно-правильное решение: бежать! Оставалось самая малость – сделать это. Он поднялся и, проходя мимо настороженно глядящего надзирателя, чуть поморщившись, буркнул:

– Я на секунду, живот крутит – сил нет.

– Осталось всего десять минут.

– Хочешь, чтобы я прямо здесь обделался? – искренне зло спросил Ник.

Тот хмуро глянул на часы, поднялся и безапелляционным тоном сказал:

– Я провожу.

– Да, пожалуйста, – ещё больше скривился Ник и поспешил к барной стойке. – Можно воспользоваться туалетом?

Просьбу он сопроводил кредиткой.

– Ну, что вы, для клиентов это бесплатно! – воскликнул бармен, тем не менее шустро сгребая кредитку со стойки. – По коридору, последняя дверь направо.

– Спасибо, – уже скрываясь в полутьме служебного помещения, сказал Николай.

Он быстрым шагом добрался до заветной двери и, слыша за спиной шаги "секретаря", выстрелил. Не оборачиваясь, прямо через свой дорогущий пиджак. Полу пиджака дёрнуло, и десяток игл с глухим стуком вонзился в жертву. Николай развернулся, готовый повторить, но нужды в этом уже не было. Лицо "секретаря" Симерса превратилось в кровавую кашу. Николай несколько долгих секунд смотрел, как уже труп сползает по стене, а из его руки выпадает мощный "Шмеллер", и только потом начал действовать.

Он отволок мертвеца в туалетную комнату – его, конечно, обнаружат, но хотя бы не сразу. Вполне возможно, "секретарь" находился здесь не один, и люди Симерса вскоре заинтересуются, куда он подевался вместе с исполнителем. Тем более, что до выхода цели из отеля остаётся меньше десяти минут. Поэтому Ник давал себе от трёх до пяти минут форы – не более.

Соболев нашёл пожарный выход, недолго поколдовал над нехитрым замком и вышел… в подъезд дома. Видимо, дом был обеспеченный, потому что кроме обычных охранных систем в подъезде находился и живой консьерж. Точнее, консьержка. Древняя бабуська немедленно возмутилась наглым вторжением, которое Ник поспешил пригасить уважительным тоном и кредиткой достоинством в десятку.