– Поэтому в уплату долга, ты выполнишь моё задание, – Симерс продолжал говорить спокойно и внушительно. – После этого я тебя отпущу. И не только прощу долг, но, наоборот, заплачу – те же самые сорок пять "косушек". Если хорошо себя покажешь, я подумаю о долгосрочном контракте с тобой – мне хорошие наёмники нужны всегда.

Николаю ничего не оставалось, как согласиться, хотя интуиция не подсказывала, а орала благим матом, что дело предстоит тухлое. Впрочем, и без подсказки этого шестого чувства он всё понимал. Но согласился, разумеется, не из-за медобслуживания, не ради денег и не из-за выгодного контракта – альтернативой, всё-таки, была его смерть. Он только спросил, что за задание.

– Надо убрать одного типа. Здесь, в столице. Сначала я склонялся к взрыву, но потом подумал, что это слишком похоже на теракт, – Симерс говорил таким обыденным тоном, словно обсуждал покупку скаковых эборийских пертов, до которых был великим охотником. – Мне же нужно, чтобы устранение выглядело именно убийством – целенаправленным и заказным. Мне нужен общественный резонанс. Впрочем, тебя это не касается, твоя задача – грохнуть этого гада и смыться. Одежду и оборудование тебе дадут. Цель укажут в нужный момент. Уходить будешь на арендованном каре. Мой секретарь прояснит подробности. Всё, пошёл отсюда!

Как Ник и подозревал, задание оказалось с гнильцой. Секретарь – мужик с ничего не выражающими глазами и повадками матёрого убийцы, коротко обрисовал ситуацию, показал на карте место выполнения заказа и велел Нику привести себя в порядок.

– Прими душ, зачеши волосы назад – так сейчас богатый молодняк ходит. Одежда здесь, – он указал на шкаф. – Оборудование выдам перед выходом. И сразу предупреждаю: направишь на меня, пристрелю тут же. Поверь, босс мне ничего за это не сделает.

Он, конечно, предпочёл поверить. Этот мужик такой же секретарь, как сам Ник – балерина. Грохнет, и глазом не моргнёт.

Одежда оказалась модной и дорогой – Симерс не поскупился на "личину". "Секретарь" довёз его до платной стоянки, где и выдал "оборудование", которое состояло только из игольного пистолета. "Мастер" посылал двадцать игл в секунду, был совершенно бесшумным и идеально подходил для поставленной перед Соболевым задачи. Хороший и скоростной кар, на котором предстояло удирать Нику, стоял тут же на платной парковке в трёх шагах от кафе. Убедившись, что подопечный занял исходное положение, "секретарь" уселся через столик от Ника, потягивая какой-то оранжевый напиток.

Сейчас, ощущая тяжесть пистолета в подмышечной кобуре, Николай чувствовал себя на краю пропасти. Раньше он был воином, а теперь, через минуту-другую, станет убийцей. Не выстрелить – подписать себе смертный приговор. Но даже выполнив приказ Симерса, он понимал, что не гарантирован от мести местного преступного босса. Кар, к примеру, могли заминировать. Или посадить на соседнюю крышу снайпера, который уберёт Ника спустя секунду после выполнения им задания. Или просто сдадут его полиции, когда он явится на место "схрона". Хотя нет – кто в здравом уме отдаст в руки закона такого свидетеля? Девяносто девять из ста, что его уничтожат. Жалкий процент Николай отводил на то, что его послужной список и умения действительно заинтересуют Симерса. М-да, статистика удручающая.

Он потянулся, разминая застывшую спину, и вдруг его взгляд упал на синее "купе-регата", выпускавшееся лет эдак с десять назад на заводах Бромме. Машины жрали топливо, как не в себя, и, что называется, "не пошли", поэтому на сегодняшний день являлись весьма редкими. Обладателем единственного синего "купе-регата" являлся давний знакомец Соболева – Джонни "Взорванный мозг", с которым Ник работал телохранителем у одного местного барыги. И сейчас морда этого "шедевра" Бромме выглядывала из-за припаркованных рядом каров. Джонни уже больше года работал личным телохранителем председателя объединённых профсоюзов Мшанника и в беседе с Ником как-то заявил, что не собирается покидать шефа ни за какие деньги, ибо тот единственный известный ему честный человек. Хотя с этим Ник мог бы поспорить – ну где это видано, чтобы профсоюзный лидер был честным человеком?