Вдруг, случилось то, чего Акил совершенно не ожидал. Весь день бегавшая и трудившаяся, а потому явно очень голодная Сандра подвинула к нему тарелку с мясом и сыром, хотя от одного вида исходила слюной.

– Мяфко, – нехотя предложила девочка.

Она по-прежнему думала, что получила удар за то, что взяла еду, так как за год кое-как приняла, что первым за столом всегда трапезничал отец, выполнявший самую тяжёлую работу.

Мальчик не стал кривляться или спорить и жадно вгрызся в мясо. Он собирался было отблагодарить сестрёнку, оставив ей половину, когда понял, что не может: ему предстояло столько работать, что придётся тратить последние силы. А в мясе их больше всех. С трудом сдержавшись, Акил оставил ей один кусочек, ибо сомневался, что в ближайшие годы снова доведётся попробовать нечто подобное.

Девочка же наоборот, словно животное, быстро прожевала и проглотила блюдо, как будто боялась, что его сейчас отнимут. Когда уже ничего больше не лезло в живот, Акил начал убирать со стола, вспоминая как правильно хранить пищу. Вдруг, он ощутил слабый, но заметный удар по голове.

– Дувак! – злобно прошипела Сандра, схватив тарелку с костями, которые брат собирался выкинуть.

Явно ещё голодная до мяса девочка аккуратно сломала овечье ребро о стол и принялась высасывать содержимое. Мясо было слишком редким блюдом, и Акил просто забыл об этом.

– Дурак, – согласился он с сестрой, ощущая, что должен похвалить её за внимательность.

– Дувак! – снова бросила она, не оценив заботу, но, высосав последнюю косточку, завертела головой и спросила, как обычно с трудом добавляя в тон просьбу: – Ефе? Хофу ефе!

Акил лишь покачал головой, не желая сейчас объяснять, что сестра в последний раз видит мясо. Он с искренней наивностью списал на собственную усталость и фантазию последовавший задумчивый и голодный взгляд Сандры на свежие могилы. Даже сегодня ему ещё предстояла работа, которую незачем было омрачать грустными мыслями и столь безумными сомнениями.

Следующий день был обманчиво лёгким, ибо предстояло собрать инструменты для работы по хозяйству или придумать замену им, а также достать содержимое потайных погребов с зерном, которого должно было хватить до сбора урожая. Вертевшуюся поблизости и откровенно надоедавшую сестру, Акил сперва отправил сходить в соседнюю деревню, а затем собирать хворост в лесу. В другое время отправлять вдаль 10-летнюю девочку одну показалось бы странным или безумным, однако Сандра имела пугающе хорошие инстинкты и в день нападения уже доказала, что избежит опасности с куда большей вероятностью, нежели брат.

Хотя мальчик несколько раз рассмеялся, слушая, как сестра шепеляво пыталась рассказать обо всём, что видела – ничего весёлого в ситуации не было. Деревня Нейры также оказалась вырезана и разграблена. Старший брат навлёк беду на всю округу, посмев поднять руку на воина, и мальчик поклялся себе, что никогда не повторит такой ошибки.

«Герой – тот, кто делает то, что должен! А я должен заботиться о сестре… – подумал Акил и с недовольством посмотрел на Сандру. Девочка без стеснений наслаждалась беспечным бездельем, которого в это время прежде не допускали родители. Снова прогнав семена ненависти, он добавил для себя: – Должен, как бы она себя не вела. Так поступают герои!»

Акил думал, что процесс уборки трупов и откровенного мародёрства будет худшей частью новой жизни, но понял сколь чудовищно ошибался ещё в середине первого месяца. Сандра не умела ничего. Шить – не умела, готовить – не умела, убирать – не умела, работать в поле – не умела. Раньше это можно было простить, но не теперь.