– Он отлично сохранился! – Улыбнулась девушка.

– Яс – вообще старуха тогда, ей за четыре сотни перевалило… А я что, слишком старым выгляжу?

– Прости, Седрик, седина и морщины тебя выдают. – Лани пожала плечами. – Но раз никто не слышит скрипа твоих суставов, когда ты так тихо подкрадываешься к людям, значит, не такой ты и старый.

– Ты глянь на неё! Осмелела уже! – Дворф засмеялся. – Молодец, малая, шутку оценил. – Потом он перестал улыбаться и спросил чуть тише: – Неужели ты хранишь настолько серьёзный секрет, что не можешь им поделиться с друзьями?

– Мне… Тяжело. Я пока не знаю, кому могу верить. Вы ребята хорошие, все до единого. Но будет ли так всегда?

– Знаешь, что я тебе скажу, Лани? – Дворф впервые назвал её по имени. – Все мы своего рода неудачники. Кого-то выперли со службы, кому-то пришлось покинуть родные края, кто-то вообще представляет из себя чёрт пойми что. – Дружок приподнял голову и посмотрел на Седрика. – Да-да, я о тебе говорю! Мы оставили позади своё прошлое и начали жить заново. Что-то мне подсказывает, что ты тоже. Но по-настоящему нас объединяет совсем другое. – Дворф тыкнул пальцем в грудь лучницы. – Это наши сердца. Хазар мог раскидать всю стражу Мысограда ни разу не запотев, но смиренно ушёл кормить голубей. Бисан был очень успешным вором, но грабил в первую очередь не ради себя, а ради бедняков. Ясмин могла оставить своего брата гнить в темнице, или забить на книги Хазара, но решила поступить правильно, не думая о последствиях. Ну а я… Комок шерсти под твоей левой рукой говорит сам за себя. Если ты считаешь, что всего этого мало – то может тебе и правда не место здесь. Но если твоё сердце начинает биться чаще каждый раз, когда ты делаешь что-то хорошее – то лучше отряда тебе просто на найти.

– Седрик… – Чуть помедлив, сказала девушка. – А название у отряда какое? А то я не помню, чтобы его хоть раз слышала.

– Нууууу… – Потянул дворф и почесал затылок. – С этим мы не определились до конца. Но на новом ранге откладывать этот вопрос уже не получится.

Лани посмотрела под ноги. Сама того не замечая, она всё это время рисовала наконечником стрелы что-то на земле. Её глаза засверкали, и взгляд упал на сумку Хазара. Девушка резко встала и потянулась к сумке под удивлённые возгласы Седрика.

– Малая, ты чего творишь? Тебе мало было первого раза?

– Не волнуйся, я больше не буду. – Ответила лучница и достала из сумки мага чистый пергамент. – За пустой листок бумаги он меня не поругает. Спасибо, Седрик! И спокойной ночи! – Девушка, пробегая мимо дворфа, чмокнула его в макушку и скрылась в своей палатке.

– Делаааа… – Выдохнул он, смотря на Дружка. – И что с ней не так, а?

Утром Лани стояла перед остальным отрядом, держа в вытянутых руках лист бумаги. Те внимательно рассматривали то, то там было изображено, и молчали. Первым подал голос Бисан:

– Нет, исключено! Только через мой труп!

– А по-моему, здорово. Я согласна. – Сказала Ясмин.

– Всяко лучше всей той хрени, что вы предлагали раньше. – Согласился Седрик.

Хазар же просто почесал бороду и кивнул.

– Значит, решено! – Обрадовалась Лани. – Кому первому выжечь?

Все взгляды упали на Бисана. Хазар крепко схватил эльфа за плечи, а Яс с дворфом держали его ноги, чтобы тот не дёргался. Недовольные крики, казалось, раздавались на весь лес, но лучница была непреклонна. Лани подошла ближе, вытянула руку в сторону эльфа и начала произносить заклинание. Когда она закончила говорить, из её ладони вырвался жёлтый свет и ударил в его наплечник, оставив после себя выжженный след. Отряд отпустил эльфа, и тот, матеря каждого из них лично, вертелся вокруг своей оси, пытаясь увидеть, что с ним сделали. Когда ему удалось подвинуть наплечник ближе к себе, он увидел на нём красивое клеймо в виде сердца, на вид – мягкого внутри и, будто бы, крепкого, металлического снаружи. Бисан замолк, рассматривая клеймо внимательнее. Ему казалось, что смотрит на что-то близкое ему самому, будто этот знак всегда должен был быть здесь. Он поднял глаза на лучницу и попросил: