Густые чёрные волосы не желали завиваться, несмотря на все усилия куафера. Маска была великовата для Этьена и держалась на честном слове, но времени искать новую уже не было. Фамильные кольца чересчур стискивали пальцы, а ведь полагалось ещё и надеть лайковые перчатки!

Этьен снова вздохнул, покоряясь слугам, подающим те самые перчатки (кто вообще придумал носить перчатки летом?) и тут услышал ответный шелестящий вздох. В зеркале отразилась юная сестра герцога, Микаэлла Рандарк.

– Я не слышал, как вы вошли.

Она слегка улыбнулась.

– Вы Солнце? – должно быть, она подразумевала маску. – А я буду Облаком… смотрите!

Она вбежала в комнату, закружилась, показывая белое платье дебютантки, скромное, но со вкусом. Звонкий смех огласил помещение. Странно, Адриан Рандарк – серьёзный и таинственный человек, а его сестра – такая весёлая задорная девушка…

– Давайте поторопимся, – Этьен взял даму за руку в перчатке. – Мы рискуем опоздать.

2

К тому времени, когда карета с гербом маркиза подкатила к особняку, на землю спустилась звёздная ночь. Жаркая июньская ночь с её пьянящими цветочными ароматами, со стрекотанием сверчков и неизменной романтикой. Где-то вдалеке шумел фонтан.

Этьен вылез из кареты, помог выбраться Микаэлле и замер от восхищения. Около входа в сад, примыкающий к поместью, стояли десятки, если не сотни блестящих, дорогих карет. Юноша узнал некоторые гербы: башню Беллов, солнце самого короля, якорь Дюранов, родственников королевы, в каждом поколении которых рождался отличный адмирал.

За воротами раскинулся сад, плавно перетекающий в лабиринт из кустов – модную новинку садового искусства. Прямо посередине возвышался особняк – величественное здание с огромными ажурными окнами, витражами, лепниной и барельефами. Роскошное парадное крыльцо охранялось двумя солдатами личной гвардии герцога Алонсо.

– Ну, идёмте же! – шепнула Мика, и они прошли в огромные двойные двери.

Спустя несколько утомительных минут, в течение которых швейцар с непроницаемым лицом листал список приглашённых, пару впустили и объявили о них:

– Маркиз Этьен Делакруа и герцогиня Микаэлла Рандарк!

Когда Этьен вошёл, у него захватило дух от увиденного. Бальный зал особняка Алонсо Белла превзошёл все ожидания. Потолок терялся в легчайшей необъяснимой дымке, которую, вероятно, создавало пламя тысяч свечей в огромных люстрах. Все окна были распахнуты настежь, чтобы впустить в довольно-таки душную залу свежий воздух и цветочные ароматы. Впрочем, помогало это мало: довольно скоро у юноши заболела голова от перемешивающихся, стойких запахов мастики для пола, кожи ботинок, свечного воска и, конечно, приторно-сладкого, удушающего аромата пудры. Причиной боли мог стать и нескончаемый шум: звон посуды, треньканье настраиваемых инструментов и гвалт, который создавали сами гости. До начала танцев оставалось ещё много времени, и кавалеры с дамами неспешно прогуливались, беседуя или угощаясь закусками у длинного стола, тянущегося вдоль всех окон. В дальнем конце залы помещалась королевская ложа, к которой с двух сторон вели лестницы. Там, наверху, сидели король, королева и прочие члены венценосной семьи.

У задней стены, под ложей, столпились музыканты. Скрипки, клавесин и мандолины… Раньше семейство Делакруа никогда не приглашали на балы такого уровня, и теперь Этьен жадно впитывал всю увиденную красоту, блеск и шик придворного мира, далёкого от простой деревенской жизни. Он вспомнил, как единственный раз посетил бал – или это были всего лишь танцы? – в детстве. Тогда его, как и прочих малышей, взятых родителями на торжество, интересовали лишь сладости: тарталетки, суфле, засахаренный миндаль, мороженое, клубничное желе и какие-то особенно вкусные печеньица с сахаром и корицей, названия которых он не запомнил. Все взрослые, кружащиеся парами, казались ему самодовольными и странными до глупости, а один из гостей даже ударил его приятеля, ребёнка-подавальщика. Якобы тот слишком медленно принёс вино. Утешая товарища, маленький Этьен дал себе зарок никогда не бить тех, кто слабее и беззащитнее: детей, слуг, дам и доживающих свой век стариков.