Цилий добродушно посмотрел на Эмерика.

– Присмотрите за ним, – тихо попросил он— Мой друг, иногда бывает чрезмерно деспотичен. Он никогда в этом не признается, но события на Альфа Центавре не прошли для него бесследно. Понимаете, Рихтер живёт войной. Такой человек, как он, просто не умеет останавливаться. Я переживаю за него.

Эмерик нахмурился, чувствуя, как в душе борются противоречия.

– Я не считаю похищения выдумкой. Я видел лабораторию своими глазами.

–Я в этом не сомневаюсь – ответил Цилий, его голос был мягким— Но не стоит видеть вещи так, как их представляет вам Рихтер. – Он положил руку на плечо Эмерика. Прикосновение было тёплым, почти отцовским. – Главнокомандующий тоже может ошибаться. Поверьте, я знаю.

Цилий ещё раз взглянул на Эмерика; его губы тронула лёгкая улыбка, а затем он вышел из кабинета. Капитан остался один. Свет ламп отражался в чёрной поверхности стола, превращая его лицо в непроницаемую маску. Боль в боку за пульсировала в такт мыслям: «А если Цилий прав?»

Аэрокар скользил сквозь ночное небо, рассекая воздух едва слышным гулом ионных двигателей. За стеклом мерцали огни мегаполиса, растворяясь вдали, а над головой висела россыпь звёзд – холодных и безразличных. В салоне царила тишина, нарушаемая лишь мягким жужжанием систем. Тусклый синий свет приборных панелей подсвечивал кожу Эмерика, делая его лицо бледнее обычного. Напротив, сгорбившись над планшетом, сидел Рихтер. Его чёрный экзоскелет сливался с полумраком, лишь изредка вспыхивая бликами на стыках брони. Пальцы командующего быстро скользили по интерфейсу.

Эмерик прильнул к иллюминатору. Вдали, за слоем дымчатых облаков, вырисовывались контуры космодрома, а за ним – исполинский силуэт «Генезиса». Легендарный флагман, покоритель Альфа Центавры, казался порождением древних мифов. Его корпус, покрытый шрамами битв, напоминал чешую дракона. Орудийные платформы, словно шипы, торчали из бронированных панелей, а энергетические излучатели искрились синевой, готовые в любой момент выпустить сокрушительный заряд. Эмерик знал, что каждый сантиметр корабля был оружием: пучковые орудия, способные испепелить город, термоядерные боеголовки в торпедных шахтах, энергетические клинки – последний аргумент ближнего боя. Броня из титаново-керамического сплава, усиленная голографическими щитами, делала «Генезис» почти неуязвимым.

– Вы отправитесь со мной на «Генезис», – внезапно произнёс Рихтер, не отрываясь от планшета. Его механизированный голос, словно пропущенный через фильтр, звучал приглушённо. – Ваш корабль временно перейдет под командование Айзека, флотилия— коммандера Векслера.

Эмерик кивнул, не в силах отвести взгляд от исполина. Он читал, как «Генезис» уничтожил флотилию контрабандистов у Энцелада, как за три недели сокрушил флот сепаратистов у колец Сатурна. Мощь этого корабля была поистине уникальной.

– Я заметил, что вы ранены, – Рихтер повернул голову в его сторону. – Вместо медотсека вы отправились сразу ко мне. Похвальная преданность делу.

Эмерик едва сдержал удивление. Похвала от Рихтера звучала как оксюморон.

– Спасибо, командующий. Скоро восстановлюсь. – проговорил он, чуть не поперхнувшись словами. – Скажите, как вы узнали о пропажах?

Рихтер отложил планшет. Ответил не сразу.

– Четыре года я изучал доклады с колоний, пока экипаж спал. За последний век накопилось много… интригующего.

Эмерик сглотнул. Мысль о четырех годах без криосна казалась безумием. Но в механическом голосе не было ни гордости, ни усталости – лишь констатация факта.

– А вы? – внезапно спросил Рихтер. – Как поняли, что торговцы органами похищают людей?