– Стойте! – прокричал кто-то, и контратака, возможно, решающая не в пользу графа, прекратилась. Голос, видимо, имел власть, все притихли. Испещренный шрамами сухой человек вышел  и стал меж них.

– Бертран. На место! Пока хватит! Граф, если вы остаётесь с нами, милости просим! Если нет, уезжайте сейчас же! И следующая встреча для вас будет последней! Итак?

– Прежде я хотел бы знать, где нахожусь, и что всё это значит? – прохрипел Годфрид.

– Это владения герцога Вульфа, то есть мои. А это люди, которых я нанял на службу.

– Они мертвы!

– А вы?

– Я, – замялся граф, – чувствую боль – значит живу!

– Предлагаю вам должность полковника в своей армии! Решайте тотчас!

– Нет!

– Тогда проваливайте, вас в этот раз не тронут!

– Вы не ответили…

– Я сказал всё! – герцог Вульф направился к конюшне, спустя минуту в сопровождении рыцарей с мерцающими факелами в руках покинул постоялый двор. Граф остался один, весь сброд влился в трактир. Графу привели оседланного коня. Тот же простолюдин поддержал ему стремя.

– Езжайте в Камелот, господин! Ни в коем случае не примыкайте к банде рыцаря Сумера Ги, иначе вам конец!

-Кто такой рыцарь Сумер Ги, и что такое Камелот?

– Рыцарь этот – бандит и разбойник, а Камелот – это замок, господин.

 Он ехал под не теми звёздами, напряжённый. Дорога мелькала перед воспалёнными глазами, боль поселилась внутри, конь дружески фыркал, утешая, будто разговаривая. Молитва застряла в гортани, и рука под немыслимой тяжестью не может сдвинуться, чтобы осенить себя крестом. В душе пусто, он не знал даже, кто он. Происходящее, не вмещалось ни в какие рамки! Правя коня, граф не заметил, как оказался в лесу, глухом, с тропинкой меж ветвей и лап елей. Огонек вдали, он отпускает поводья, но лошадь будто знает дорогу. Встреча предрешена, и ему становится жутко. Ухает филин, кричат какие-то птицы и звери, всё на фоне треска сверчков. Луна выкарабкалась, из-за чёрного облака и создала лунную ночь. Последний кустарник раздвинут крупом коня, поляна с костром у дерева. Одинокая фигура девушки; поднимается, медленно идёт навстречу, берёт лошадь под уздцы, гладит ладонью по шее:

– Ты помнишь девочку на ярмарке, чуть не попавшую под копыта  твоего коня? Этого самого! – сказала она, её голос звенел, дополняя ночную композицию звуков.

– Да, –  шепнул граф.

– Я много раз потом видела тебя! – рассмеялась она, – ты был печален, и люди говорили, что ты скоро умрёшь. Я знала, что это неправда.

– Я помню.

– Знаю. Я снилась тебе, но мне нужно было ждать, когда стану взрослой!

 Губы замирают, улыбка на них тает, глаза с отражениями пламени костра, внутри зрачков, приближаются, пристальные, живые и близкие.

– Я поддержу тебе стремя! – она касается его плеча, разодранный бок, окровавленная кольчуга. Сыплются половинки колец, загустевшая кровь на пальцах.

– Ты ранен?

– Немного…

– Я помогу, садись к костру! – девушка поставила котелок с водой на огонь, в него затем что-то всыпала. Граф следил за её мистическими манипуляциями, в глазах темнело, он мог в любую секунду потерять сознание.

– Готово! – сказала она, переливая тёмную жидкость из котелка в глиняную кружку, – пей, это поможет!

 Годфрид, не чувствуя вкуса, сделал несколько глотков; необычайная усталость навалилась на него, смешались сон и явь, призрачный лес был тёмен. В сумраке, самой середине его, кто-то шевелился. Словно музыка, полились движения со звуком и непонятным смыслом. Он уверился, что спит, и это видения, пока смутные, не нужно им быть другими.

 Пробуждение, лёгкое, без боли, в теплом месте, виден кусок предрассветного неба с тающими звёздами.