– Вы говорили с директором? Но она ведь сейчас в отпуске…

– Да, я это понял. Мой звонок не слишком ее обрадовал, но она дала добро на то, чтобы ты выехал на осмотр тела. Если честно, она бы, наверное, согласилась даже, чтобы выехала хоть мартышка с бубном – лишь бы ее оставили в покое. Ты не обижайся, я вовсе не имею в виду…

– Ничего-ничего, я понимаю.

Его и правда только что сравнили с мартышкой?

– В общем, тут все просто, все просто. Судья-следователь выехала на место, но она тоже новенькая и чересчур нервничает, поэтому, чтобы подстраховаться, потребовала присутствия судмедэксперта. Ну, ты же понимаешь – женщины…

Нет, он этого не понимал.

– И что вы хотите, чтобы я сделал?

– Ну, то, что вы всегда делаете: с сосредоточенным видом рассматриваете гематомы, подбираете с земли волосок пинцетом, что-то фотографируете… Все очень просто: ты приезжаешь, констатируешь смерть, госпожа судья остается довольна, и ты едешь домой спать. Завтра напишешь отчет. Это чтобы был задел для работы на понедельник. Главное, возьми с собой фотоаппарат, чтобы сделать снимки.

Айтор несколько секунд молчал, размышляя. На протяжении последних шести месяцев он только и мечтал о настоящем деле, однако теперь, стоя у окна в своей квартире, вдруг почувствовал, что страх оказаться не на высоте парализовал его. Да пусть делают с ним что угодно, лишь бы не выходить из дома в такую грозу!

– Наверное, вам лучше обратиться к доктору Альваресу. Возможно, он сможет приехать, – в конце концов произнес Айтор.

– Я уже звонил ему, и он сказал, что, если нет крайней необходимости, он не намерен потратить шесть часов на дорогу в машине, чтобы освидетельствовать утопленника. Послушай, Айтор, мы сейчас в буквальном и переносном смысле окажемся по горло в воде. Чертов шторм усиливается, и нас скоро будет сносить волнами. У нас мало времени. Сделай одолжение, приезжай. Я прошу не только ради себя, подумай об остальных наших коллегах, которые работают сейчас под проливным дождем.

Айтор решил прикинуть, какие у него были варианты, но, к своему разочарованию, обнаружил, что множественного числа тут не было. Вариант только один. Впрочем, было абсурдно ожидать каких-то подходящих обстоятельств, идеальных условий для его первой работы на выезде. Ничего подобного просто не могло существовать. И это была та профессия, которую он выбрал.

– Хорошо, я приеду.

– Ну, вот это я понимаю! Давай, приезжай скорее.

Отсоединившись, Айтор некоторое время стоял в полной прострации. Апатия и усталость сменились нервозностью. Что, черт возьми, он должен был делать? Айтор дважды покрутился на месте, ища сам не зная что. Ему пришлось приложить немало усилий, чтобы сосредоточиться. Он отправился в спальню и снял с себя всю одежду. Посмотрел на свое отражение в оконном стекле. Насколько еще у него могли вырасти круги под глазами? Правда, он уже смирился с их присутствием на лице. Кроме того, целая россыпь шрамов пересекала его левую бровь и тянулась на несколько сантиметров через висок, прячась под волосами. Как всегда, когда нервничал, Айтор погладил эти рубцы, ощущая контраст между гладкой кожей и волосами, остриженными машинкой. Благодаря следам на его лице можно было сосчитать, на сколько осколков разлеталось заднее стекло полноприводного автомобиля первого поколения.

Он встал боком к окну и посмотрел на свои ребра, сильно выступавшие под кожей. В этот момент не хватало только вспышки молнии и зловещей музыки, чтобы сделать его похожим на героя фильма ужасов. Айтор пошевелил пальцами словно щупальцами и злодейски улыбнулся.