– Насколько я поняла, из моря выловили труп мужчины. Кажется – но я не уверена, – у него имеются повреждения головы.

Айтор принялся мысленно перебирать все, что было ему известно об утоплениях и черепно-мозговых травмах.

– Послушай меня, – продолжала директор. – От тебя не потребуется устанавливать причину смерти. Мы это сделаем после вскрытия. Ты просто приедешь на место, констатируешь смерть и сделаешь фотографии. Все, что покажется тебе важным, ты соберешь и маркируешь.

– А что будет с телом?

– Когда ты – и только ты – дашь разрешение, его увезут непосредственно в морг. Ты должен убедиться в том, чтобы его приняли и поместили в холодильник. Если будут обнаружены его документы – отлично. В противном случае надо внести в бланк порядковый номер – ну, ты знаешь, который потом будет фигурировать в отчетах и…

Связь прервалась, когда он въехал в туннель и звуки вокруг полностью изменились. Рев моря потонул в шуме двигателя.

– Шеф? Вы здесь?

– Алло, Айтор, ты меня слышишь? Айтор?

– Да-да, я здесь.

– Это все – во-первых. А во-вторых – следственный судья. Она спросит у тебя номер твоей лицензии и даст подписать пару документов с общей информацией: время, место, краткое описание обстоятельств обнаружения трупа.

– Мне ничего не нужно будет заполнять самому?

– На данный момент – нет. Отчет ты напишешь позже. Пока достаточно будет подписать только протокол.

Айтор вздохнул в замешательстве. На первый взгляд все было просто, но, получив столько конкретных инструкций, он растерялся. Ему предстояло констатировать смерть. Черт побери, он же был способен это сделать? Или нет?.. Ведь это было именно то, о чем он мечтал, – настоящее дело. Как там в поговорке? Не хотел суп – получи полторы чашки. Или там говорилось про бульон? И две чашки? Хватит, Айтор. Хватит, сосредоточься.

– Главное – не нервничай. Ты знаком с инспектором Эчеберрией?

– Нет… Ну, то есть я разговаривал с ним по телефону.

– Он опытный полицейский и отличный парень, он тебе все подскажет. И запомни вот что: на месте происшествия ты будешь единственным, кто действительно разбирается в судебной медицине, так что смело иди туда и делай свою работу.

Даже если это и было так, Айтор чувствовал себя весьма неуверенно. Прежде чем он успел что-либо еще возразить, начальница уже отсоединилась. В конце концов размытый вид из лобового стекла полностью преобразился. Свет красно-синих полицейских мигалок ясно дал ему понять, что он был уже на месте.

Подобно хулигану, лезущему без очереди в школьной столовой, его полосу внезапно заняла машина скорой помощи, заставив прижаться к каменистому склону горы Игельдо. Из-за этого маневра патрульный автомобиль, отъезжавший от Гребня Ветра, огласил окрестности громким сигналом. В довершение всего впереди то и дело виднелись какие-то вспышки – должно быть, фотоаппарата. Кто это мог быть? Журналист? Так быстро?

Айтор почувствовал, как в затылке засверлила тревога. Сотрудница Эрцайнцы, облаченная в жилет с флуоресцентными полосами, показала ему своими светящимися палочками, чтобы он проезжал вперед – туда, где, судя по всему, начиналось полицейское оцепление. Кто-то постучал в боковое стекло рядом с пассажирским сиденьем.

– Оно не работает! Не опускается! – крикнул Айтор.

В этот момент стекло само резко поехало вниз и внутрь машины ворвался слепящий свет фонаря.

– Здесь нельзя останавливаться.

Когда полицейский убрал фонарь, Айтор смог разглядеть его лицо. Это был мужчина лет пятидесяти, с густыми седыми бакенбардами и такими же бровями. У него было лицо боксера, приплюснутый нос и ямочка на квадратном подбородке. На его голове, под капюшоном плаща, виднелась кепка, и с ее козырька водопадом струилась вода. Полицейский казался не слишком дружелюбным, и голос его звучал неприветливо.