– Потому что оно потом житья не даст в таком доме, стонать будет. И на корабле матросам несладко придется. Дает безнаказанно использовать только листья и плоды. Из них настой восстанавливающий делают, из листьев. Листья сушат. Много где используется. Плоды есть можно, они такие маленькие, меньше ногтя на мизинце, но вкусные, сытные.

Попробовали свежей воды, пошли вверх. К хвалебу Гати сказал прикоснуться, нас вперед пропустил. Мы это сделали. Ничего не произошло. Художник нахмурился, попробовал сам. Ничего.

– А что должно случиться-то? – я стал мерять шаги вокруг дерева.

Сверху угрюмый маэстро ворчливо ответил:

– Да ничего не должно, просто каждый из нас вернулся бы туда, откуда заходил в картину.

– То есть на дерево не обязательно лазать?

– Нет – он уже успел влезть на дерево и обстучать его зачем-то по диаметру, переходя с одной массивной ветви на другую.

– Может, время не то? Может, ночью надо или под вечер?

– Да ну, – Гати уже спрыгнул с дерева, отряхнул руки, присел на ковер из листьев под кроной.

– Давайте попросим у дерева прохода? – придумала Ульти – Не пробовали так, а?

– Не было повода, – немного смущенно, склонив набок голову, ответил наш опытный проводник и, пружинисто встав, оптимистично решил— Давайте попробуем.

Попробовал и он сам на разных языках и спокойным голосом, и криком, и шепотом, добавляя поглаживания ствола, и мы тоже по-всякому попросили отправить нас обратно. Не помогло. Присели вместе в круг под деревом.

– Не хочет, – я резюмировал.

– Но проход-то есть, я же также чувствую его, – цокнул автор картины.

– Ребенок вырос? – полушутливо добавила супруга.

– Ха. Трудный возраст, думаете? Нет, тут же последовательности работают. Вероятно, что-то не так сделано было.

– Слушайте, так это же Вы, Винто, по моему непредвиденному действию тут оказались, – я взъерошил волосы.

– Так и есть, да. Так что ж теперь, и обратно уж не возвращаться?! Создатель я или кто здесь?! – немного заискрился создатель.

– Создатель, да. Но вернуться все же нужно, и всем нам – успокаивающе согласился я – Может, еще какой ход поищем или вправду, как Ульти предложила, дождемся вечера, – супруга была в состоянии спокойной радости и нас приглашала не торопить события — Вы в прошлые разы в какое время проходили, не помните?

– Дак в том-то и дело, что как раз бывало и утром, и вечером, и днем. Давайте-ка и правда пойдем к другому ходу. Но только не будем уж углубляться, пойдем к началу, так верней всего.

– Хорошо, – легко согласились мы, как гости, не знающие всех загадок «картинного» мира.

Но двинулись сначала не обратно согласно названному художником маршруту. Повел Винто нас снова по той же тропе вперед. Вскоре показалась быстрая, но совсем мелкая речушка. Ее мы перескочили по камням и другим берегом пошли влево, то есть как раз уже в сторону начала путешествия. Когда мы решили вроде бы возвращаться, а двинулись сначала вперед, Винто пояснил при нашем удивлении и вопросах, что существует тут диковина – благодаря одному тонкому штриху в лессировке17 при работе над картиной. Изначально при создании произведения был задуман такой ход, который может вернуть путешественника в самое начало. Мы и своими ногами в этом убедились: если до ручья от самого входа в картину мы прошли примерно километров пятьдесят как минимум, судя по непрерывному времени в пути, то обратно дошли минут за тридцать.

В общем, вышли мы к тому участку между двух пиков, который виден на картине даже при созерцании снаружи. По замыслу, как напомнил Винто, мы проходим тропой в обратном направлении, доходим до самого ее основания. В этом месте тропа начинается только, но изнутри-то это целый мир, поэтому там просто высокая ровная стена скальной породы, которую, однако, можно перелезть (буквально метров семьдесят вверх), обойти далеко справа или слева (и там будет скала с крутым склоном уже без всяких троп и ходов – при желании можно попробовать спуститься без приспособлений). Мир картины продолжается. Но чтобы вернуться в мир, откуда пришел – да, нужно перебороть сомнения и пройти сквозь эту каменную и как бы естественную стену. Мы так и попробовали. Сначала я в нее воткнулся, потом мы вместе с Ульти, взявшись за руки (заходили же вместе). Ничего. С разгона не стали бросаться. К тому же, маэстро сказал, что смысла в этом нет, достаточно уверенного касания, как будто идешь не в стену, а просто дальше по тропе. Художник удивился, что у нас не получилось. Попробовал и сам. Также мимо. Хорошо, у нас хотя бы огромных чемоданов на колесиках не было, чтобы уж с ними наверняка разогнаться. Когда у Гати в третий раз не вышло пролететь сквозь стену и он ушиб плечо, то в сердцах крикнул, сжав кулак: