Габриэль Кира Монро

Глава 1

Беатрис

«Надежда – это способность видеть свет, несмотря на всю тьму» – Десмонд Туту

«Я сделала это. Я выжила».

Гордо выйдя из лифта в главный вестибюль, я постаралась не думать о мини-аварии, которая произошла через несколько минут после того, как я вошла в свою квартиру.

«Если никто не видел, значит, этого не было, верно?»

Я наконец-то поняла старую философскую загадку: «Слышен ли звук падающего дерева в лесу, если рядом никого нет?»

«Послушай, Беа, ты превращаешься в гребаного философа. Ага!»

– Пока, Беатрис, – окликает меня консьерж Рубен, когда я проношусь мимо него.

Я воспользовалась тем, что он сейчас пытался стать посредником между двумя жильцами, которые спорят из-за кражи почты. Мне нравится Рубен, правда. Но, зная его любопытную натуру, он будет задавать мне вопросы. Вопросы, на которые я не хочу отвечать. Вопросы, которые только приведут к моему недовольству. Нет, не сегодня!

«Ладно, убеждай себя в этом. Просто притворяйся, пока не добьешься своего. Это работает».

Я действительно ненавижу своё подсознание. Когда нужно разобраться в каком-то дерьме, оно молчит. А в такие дни, как сегодня, я не могу его отключить.

– Увидимся, Рубен! – бросаю на ходу.

Я подхватываю стопку недельной почты, которую оставила на столе в холле. Рубен говорит по телефону, но как только слышу его обращение к миссис Джонс, моей пожилой соседке напротив, которая обожает давать непрошенные советы при каждом удобном случае, понимаю, что спасена от очередного допроса.

Я вышла на тротуар и глубоко вдохнула свежий воздух. Улыбка медленно расползается по моему лицу, когда я впитываю последние лучи дневного тепла, наслаждаясь закатом, окрасившим небо в оранжево-розовые тона. Мой недавний затворнический образ жизни лишил меня удовольствия получать естественный витамин Д. С пачкой почты в руках я сталкиваюсь с прохожими, спешащими по своим делам.

– Я уже собирался заехать за тобой, но позвонил твой отец и спросил, едем ли мы, – произносит Карло, главный водитель моих родителей, затушив сигарету о стену здания и бросив окурок в урну. – Черт, Беа, я думал, тебе пересылают почту, пока ты живёшь у родителей? – он смотрит на неприлично большую пачку писем в моих руках.

– Я просто забыла, – пожимаю плечами. – Все счета оплачиваю онлайн, так что это в основном спам.

Карло открыл заднюю дверь большого чёрного внедорожника с тонированными стёклами, и я залезла в салон.

– Беа, подожди! – раздался голос Рубена. Он подбегает с большим конвертом в руках.

Он согнулся пополам, задыхаясь и держась за колени, как будто пробежал несколько кварталов, а не пару метров от вестибюля. Прижав руку к боку, Рубен выпрямился и продолжил, переводя дух:

– Пока ты была в квартире, тебе доставили этот конверт. Чуть не забыл из-за того, что старушки устроили такой скандал – пришлось вмешиваться, чтобы они друг друга не разорвали.

Я взяла конверт и сразу заметила отсутствие обратного адреса.

– Это из почтового отделения? – спросила я.

– Курьерская служба, – Рубен вытер лоб. – Этот болван думал, что я должен дать ему чаевые, но я сказал: «О нет, дорогой, это так не работает. Ты отдаешь мне конверт, и я доставлю его за тебя».

У Рубена был ярко выраженный нью-йоркский акцент.

– Спасибо, – хихикнула я.

– Без проблем. Прошло долгих три месяца, и наконец я снова вижу твою улыбку, девочка, – улыбнулся он в ответ.

– Увидимся после выходных. Я переезжаю обратно, – сказала я.

Рубен тут же выкрикнул от восторга. Я уронила пачку писем, прикрывая уши от его крика. Прохожие косились, но, будучи в Нью-Йорке, большинство просто продолжили свой путь, как ни в чем не бывало.

– Я не могу дождаться, девочка! Увидимся, guapa! – Рубен подмигнул Карло, но тот только проворчал в ответ.

Карло нагнулся, подобрал упавшие письма и протянул их мне, прежде чем захлопнуть дверь машины.

Когда мы тронулись, Карло, посмотрев на меня в зеркало заднего вида, спросил:

– Что, чёрт возьми, значит «вапо»?

Я засмеялась:

– Ты почти правильно произнес. «Guapa» по-испански значит «красивая».

Он нахмурился и покачал головой.

Я собиралась просмотреть почту, но вместо этого залюбовалась видами города за окном. Я скучала по шуму и суете Нью-Йорка, который стал моим домом за последние три года: от звуков, доносящихся из окон моей квартиры, до сирен полиции, грохота машин, проезжающих по незакрепленным люкам, и даже воркования голубей. Всё это давало мне ощущение домашнего уюта. Нет места комфортнее, чем большой город.

Дом моих родителей все ещё находился в черте города, но это было совсем другое. К концу недели я вернусь в свою квартиру, и все вернется на круги своя.

«Ну, не совсем в норму, но лучше, чем сейчас».

Хотя последние несколько недель прошли неплохо. Не то, чтобы с моими родителями было что-то не так. Не совсем. Но их дом уже давно перестал казаться мне родным.

– Кто здесь? – спросила я, заметив незнакомый роскошный автомобиль, припаркованный у входа, когда мы подъехали к дому.

– Наверное, клиент твоего отца, – вздохнул Карло, выходя из машины и помогая мне с пачкой писем.

У моего отца была довольно интересная клиентура. Будучи адвокатом для нескольких известных преступных семей в городе, он нередко принимал у себя клиентов прямо дома. Так что роскошные машины у нашего входа меня уже не удивляли.

Я вошла в дом и бросила ключи от своей квартиры на столик в прихожей, ведущей на кухню.

– Вот ты где, piccola! – воскликнула мама, бросаясь ко мне с объятиями.

Когда она отстранилась, ее взгляд пробежал по моим волосам, затем по футболке и джинсам.

– Почему бы тебе не распускать волосы почаще? – она провела рукой по моей длинной косе. – Все говорят, что завидуют твоим кудрям, – улыбнулась она, прежде чем отвернуться. – Тебе стоит больше думать о том, что ты носишь, прежде чем выходить из дома. Никогда не знаешь, кого можешь встретить.

Я закатила глаза и последовала за ней на кухню.

– Я ездила на быструю уборку в своей квартире, чтобы не волноваться об этом, когда перееду обратно в эти выходные. Зачем мне наряжаться, ма? – я положила пачку писем на кухонный остров.

Она махнула рукой:

– Иди, приведи себя в порядок и переоденься. Твой отец ждет в кабинете с Карлой. И заодно убедись, что твоя сестра тоже готова, хорошо?

– Разве ты не хочешь сначала поесть? – спросила я, слегка смущаясь.

Она хмыкнула, помогая персоналу расставлять еду на главном обеденном столе. Я стояла, ожидая ответа.

– У нас гость, так что не заставляй отца ждать, Беатрис, – наконец сказала она, держа в руках столовые приборы.

В ее голосе прозвучала суровость, и я поняла, что лучше не задавать лишних вопросов. Я отвернулась, взяла свою почту и направилась в свою старую комнату.

Моя комната почти не изменилась с тех пор, как я переехала. Правда, мама все-таки убрала постеры бойз-бендов, сказав, что ей не нравится, когда они "смотрят" на нее, пока она меняет постельное белье. У нас есть персонал, который занимается такими делами, так что я знаю – это была просто отговорка. Она просто хотела избавиться от того, что ей не нравилось.

Я переоделась в черные леггинсы и безразмерный джемпер, который моя лучшая подруга Клара подарила мне на прошлое Рождество, усмехнувшись при виде надписи: «День, когда я оденусь для мужчины, будет днем, когда меня оденут в гроб для встречи с Иисусом». Моя мама ненавидит этот джемпер и однажды даже пыталась тайком избавиться от него, когда собирала "ненужную" одежду для благотворительности, на которую каждый год заставляет нас ходить. Я собрала волосы в пучок, зная наперед, что мама опять прокомментирует, что предпочитает меня с распущенными локонами, и отправилась к сестре Карле, чтобы узнать, готова ли она.

– Входи, – отозвалась она, когда я постучала.

Она стояла перед зеркалом, поправляя волосы. На ней была элегантная шелковая блузка цвета бордо и черные брюки палаццо. По крайней мере, у родителей есть одна дочь, которая всегда соответствует их ожиданиям.

Ладно, я, возможно, немного преувеличиваю. Есть еще трое, которыми они гордятся, помимо меня.

– Ты готова идти к отцу? – спросила я, пытаясь скрыть зависть к ее безупречному виду.

Взгляд сестры задерживается на моем джемпере, и она смеется:

– У мамы будет сердечный приступ, когда она тебя увидит.

– Сомневаюсь, – фыркаю я.

Я поднимаю фотографию с её туалетного столика, на которой мы стоим вдвоем, и вздыхаю:

– Во всяком случае, она будет смотреть на меня, как всегда. С этим взглядом, полным обещаний прочитать мне бесконечную нотацию. Но ты знаешь, что к концу вечера она перейдет к каким-нибудь другим мелочам, которые обязательно привлекут её внимание».

– Может, она и сдержится, – замечает Карла, поправляя волосы. – Папин гость, как я слышала, останется на ужин.

– Совпадение, – говорю я, направляясь к двери. – Папины клиенты редко остаются на ужин.

– Я не думаю, что он клиент, – Карла пожимает плечами, её голос слегка насторожен.

Когда мы подошли к кабинету, оттуда донёсся взволнованный голос отца:

– Я не уверен, что она к этому готова.

– Тициано, ты слишком мягок с ней. Она не чертов ребёнок!

Раздражение дедушки было очевидно.

– Я думала, что дедушка не вернётся домой до конца месяца, – прошептала я Карле, стараясь не обращать внимания на стук собственного сердца. Я знала, что скоро мне придётся встретиться с ним лицом к лицу.