– Скажите еще, что всю ночь не спали, обдумывали, каким образом получше уверить меня в том, что я вам совершенно безразличен. Ага, ваши ушки запылали, значит, я снова попал в цель.

– Неправда! Вы пытаетесь манипулировать мною, но вот что я вам скажу. Мой отец шутил, что я похожа на мяч: всегда качусь, куда захочу. Как и мячом, мною можно овладеть, но потребуется большое мастерство, чтобы научиться мною управлять.

– Я сделаю это с легкостью. И то, что я вам только что предрек, обязательно произойдет, – в голосе маркиза прозвучала то ли угроза, то ли обещание. – И еще. Мне нравится ваш сегодняшний настрой.

– Вы о чем? Что не так с моим настроем? По-моему, всё как обычно.

– Отнюдь. Сегодня к вашему смирению добавилась нотка интереса. А это прекрасная почва для взращивания тех эмоций, которые мне нужны.

– И что же вам нужно?

– Пусть это останется моей тайной.

Их разговор прервал вошедший слуга, который подал маркизу письмо на подносе. Когда он вышел, Фьямма поспешила спросить:

– И всё же? Что вам от меня нужно? Скажите прямо!

– У вас впереди вся ночь, чтобы ответить себе на свой же вопрос. Посоветуйтесь с подушкой. Как правило, ночью она дает верные советы и приносит правильные решения.

Распечатав послание, Луис Игнасио пробежался взглядом по нему и сильно нахмурился. Отложив салфетку и столовые приборы, произнес с явным недовольством и напряжением в голосе:

– С вашего позволения, синьора де Велада.

После этого встал из-за стола и, ни слова не говоря, покинул столовую.

Оставшись одна, Фьямметта Джада, к удивлению, озаботилась не столько странным поведением маркиза, ставшим следствием прочитанного письма, сколько его нежеланием навестить ее сегодня ночью. Отчего-то этот факт вызвал у Фьяммы явное сожаление.

Она хотела повторения брачной ночи и в то же время не хотела этого хотеть. Тем более сейчас, когда муж подчеркнуто выказывал свое безразличие. Фьямметте было досадно оттого, что супруг самым бессовестным образом показательно игнорирует ее. И это тот же мужчина, который совсем недавно так настойчиво ее добивался, а теперь, получив над нею власть, сделался холодным и равнодушным.

Фьямметту всё это очень задевало, но и сдаваться она тоже не хотела. Просить внимания супруга, просить его любви было бы проявлением жалкости и слабости. Нет, она не станет унижаться, не опустится до упрашиваний. Не хочет ее маркиз – ей даже лучше. Она полностью сосредоточится на своих занятиях.

Следуя в карете в контору мерзкого слизняка Гуитто, Луис Игнасио обдумывал, какие последствия могут иметь угрозы этого мерзавца, изложенные в послании, которое только что получил. Первым его позывом после прочтения письма поверенного было желание грязно выругаться, вторым и третьим – пройтись по его матери и пришить его самого.

Де Велада весь день был в разъездах и встречах, отчего изрядно устал. Именно поэтому намеревался провести приятный вечер в компании милой Карамельки и уж точно не планировал куда-либо выезжать. Однако полученное письмо, адресантом которого являлся адвокат семейства Ринальди, в корне изменило его планы.

Безликий Гуитто не понравился Луису Игнасио еще в первую встречу. Было в нем что-то скользкое и ненадежное. Таких людей у него на родине обычно называют trapacero[151]. Как выяснилось, интуиция его не подвела. Поверенный предсказуемо оказался опасным интриганом и шантажистом.

В письме, содержащем поздравления Луису Игнасио по случаю его венчания с маркизой Гверрацци, Арканджело Гуитто делал явные намеки, что в качестве свадебного подарка невесте может сообщить новоиспеченной маркизе де Велада о фонде доверительного управления средствами, созданном ее отцом.