Кроме того, скандал, связанный с появлением в высшем свете тайной дочери герцога Маддалони, еще не угас. Интерес к Фьямме, и без того немалый, возрос в неаполитанском обществе во сто крат, когда стало известно, что за маркизой будет дано изрядное приданое, назначенное отцом. С той поры всех женихов сестры стали называть охотниками за приданым. Семейству Саватьери подобная скандальность вовсе не на руку. Как я понимаю, эти доводы для виконта ди Калитри и стали решающими.

– А почему же по пути церковного служения не пошел сам отец мальчишки? – задал вполне резонный вопрос Луис Игнасио.

– В этой семье старшие сыновья – наследники титула и продолжатели рода. Младшим выпадает роль продвигать фамилию на олимп знатности. Если правильно понимаю, Анджело Камилло до последнего надеялся, что ему позволят сделать в жизни собственный выбор, но, выходит, отец всё же сумел настоять на своем.

Джанкарло замолчал, сделал несколько шагов к ломберному столику, на котором лежали две колоды игральных карт, подравнял их и обратился к Луису Игнасио:

– Кстати, к разговору о твоем сватовстве. Мой долг – предупредить тебя о возможных сплетнях, которые, вне всякого сомнения, потянутся за Фьямметтой, если всё-таки решишь жениться на ней.

Луис Игнасио показательно фыркнул:

– Да пусть хоть языки себе стешут, у меня от этого ничего не заболит и не почешется.

Джанкарло улыбнулся.

– Хорошо, если так. Но есть еще одна загвоздка. Характер сестры – отнюдь не сахар.

– О, в этом я успел убедиться лично, – Луис Игнасио улыбнулся, и герцог заметил в лучащихся нежностью глазах шурина знакомую ему по жене теплоту и мягкость расплавленного шоколада.

– Я вот что скажу, друг мой, – произнес де Велада с довольной улыбкой, – конечно, гораздо проще и удобнее, когда женщина смиренна и покладиста, но это же неинтересно! По крайней мере, мне точно.

Джанкарло внимательно посмотрел на маркиза и вдруг понял, что, если кто и сможет найти управу на маленькую рыжеволосую бестию, которая зовется его сестрой, так это Луис Игнасио Фернандес де Москосо и Арагон, такой же, как она, упрямец и гордец, строптивец, привыкший всю жизнь плыть против течения. И в этот момент его сомнения, если когда-то и были, вмиг развеялись.

Он найдет нужные слова, чтобы убедить Фьямметту Джаду согласиться на брак с маркизом. И сделает это не только из выгоды, но и исходя из пользы для сестры. Ей в мужья нужен именно такой мужчина. Луис Игнасио обуздает своевольный норов Фьямметты. Он станет для сестры лучшим супругом, какого он, брат, мог бы ей пожелать.

Дверь гостиной отворилась, и в комнату вошла камеристка Хасинты Милагрос.

– Ваша светлость, вы просили сообщить, когда ее светлость проснется. Госпожа встала и готова принять вас.

– Хорошо, спасибо, Симона, – ответил ей герцог. – А что мой сын? Как он сегодня?

– Всё хорошо, ваша светлость. Кормилица уже трижды его покормила. Насколько я знаю, он сейчас спит. Если хотите, пришлю ее к вам с докладом.

– Не стоит. Я потом сам к ним загляну. Лучше навещу супругу.

– Мне можно с тобой? – Луис Игнасио сразу оживился. – Давно сестру не видел. Соскучился очень. Да и переживал все эти дни за нее и племянника. Кстати, как его назовете?

– Как нашего с Фьяммой отца. Пьетро Винченцо Ринальди.

– Что ж, звучит красиво. Ну так что, мы идем?

– Идем. Но прежде хочу сказать, что даю согласие на ваш брак с Фьямметтой. Я постараюсь найти доводы, чтобы убедить сестру принять мое решение. И да, совсем забыл поблагодарить тебя за помощь в делах римского банка. Ты так огорошил сватовством, что у меня вылетело это из головы.