В странах, где господствуют ветры, жители отличаются непостоянством характера. Впрочем, заметил Боден, все эти условия не влекут за собой необходимости. Пища, одежда, нравы и законы могут совершенно изменить характер народа, так что он в позднейшую эпоху вовсе может быть не похож на то, чем он был в древнейшую эпоху.[137]

Почти все эти умозаключения Бодена опровергла позднейшая история. Но во времена Бодена все эти заключения были не что иное, как выводы из того состояния общества, относительно которого он сделал заключение о будущем. В последней четверти XVI в., когда он писал свое сочинение, он не предвидел, что через 200 лет в Англии и Германии будут процветать философия, математика, а не только юриспруденция, политика и ораторское искусство. Процветание этих последних в умеренном климате он, конечно, выводил из того, что видел развитие этих отраслей знания в современной ему Англии.

Позднейшая военная история не оправдала мнения Бодена относительно армии. В 1812 г. 600-тысячная французская армия двинулась на север. Позднее громадную армию создали германцы – народы средней полосы Европы. Как показала история, дипломатическое искусство, дух хитрости не зависят от климата: мы, холодные северяне, по общему признанию, обладаем им в высокой степени. Отношения Наполеона I к Испании опровергли все предположения Бодена, ибо Наполеон перехитрил испанское правительство, но был побежден испанским народом. Жестокость и целомудрие тоже не зависят от климата. Гуманные предложения относительно правил ведения войны часто идут от нас, народа севера.

Шарль Конт[138]приводит множество примеров, из которых следует, что северные народы часто отличаются грубым характером, а южные – целомудрием. Точно так же климат едва ли влияет на религиозный дух. Например, в России все ереси возникают преимущественно в великорусском племени, но их совершенно нет у малороссийского племени.

Древнейшие религии возникли на юге, конечно, потому что именно на юге вообще начали образовываться государства. Плодородие и бесплодие почвы не оказывают такого влияния, как говорит Боден, ибо недостаток и изобилие в продуктах определяются численностью народонаселения народа. Трудолюбивая Англия живет с большей роскошью, чем все южные страны, благодаря своей промышленной и финансовой деятельности. Россия, наоборот, опровергает мнение Бодена о том, что на севере возможно лишь народное правительство.

В XVII в., а отчасти и в XVIII в. политические мыслители, стремясь вывести все начала, управляющие жизнью государства, из чистого разума, вне наблюдений и истории, оставляют в стороне вопрос о влиянии природы на человека, противоречащий основным их положениям.

Знаменитый Монтескьё только во второй половине XVIII в. поставил перед собой задачу исследовать условия образования государства независимо от человеческой воли, управляемой разумом. Хотя Монтескьё говорит о естественном, догосударственном состоянии человека, но лишь затем, чтобы указать на законы, которые не зависят от воли человека и способствуют образованию государства. Одним из этих законов он считает стремление к общежитию, управляющее человеком независимо от его воли.

Затем, оставив в стороне отвлеченный вопрос о происхождении государства, внутренне сознавая, что такой вопрос не может быть решен теоретически, без опытных данных, Монтескьё рассматривает государства, как уже существующие объекты и ищет законы их образования и формы, в которых они возникли не по воле людей, но под влиянием окружающих обстоятельств. «Множество вещей, – утверждает Монтескьё, – управляют людьми: климат, религия, законы, начала государственного устройства, примеры прошлого, нравы, манеры. Природа и климат владычествуют почти одни у диких, манеры управляют китайцами, законы тиранизируют японцев, нравы тип лакедемонянам, характер государства и нравы древних владычествовали в Риме»