Четвертый момент есть появление германского скептицизма и пантеизма. Этот период отличается блестящей духовной культурой, но он привел к тяжелым и горьким результатам философии Гартмана. Идея Бога, понятого как начало, само себя не сознающее и бесцельно двигающееся, ибо не двигаться оно не может, в сущности мало отличается от материалистического понятия силы. Пантеисты забыли великие слова Христа, что только «Он есть дверь и путь к Отцу», что «никто не приходит к Отцу, как только через Него» (Ин. 14), т. е. только через Его учение можно познать божественное.

Нужно верить и надеяться, что в духе можно открыть новое содержание и вывести новые результаты из нового содержания, найденного в идее права: тогда мы перестанем принимать плоды истощения европейской мысли за последние слова науки.

Если теперь нам кажутся невозможными новые формы права и государства, то это не удивительно, ибо все, что не открыто в духе, кажется как бы несуществующим и невозможным. Ученый-египтянин столь же мало был бы способен предвидеть греческую цивилизацию, как ученый-римлянин – европейскую.

Общая черта всех реалистических учений о праве и государстве заключается в том, что они отрицают право как начало самостоятельное, которое не зависит от воли людей или от воздействия на нее каких-либо внешних сил, и смотрят на право и государство как на результат различных условий, в которых живут люди, как то:

• влияний внешней природы, которые испытывает государство;

• законов приобретения и распределения богатств, которые не зависят от воли людей;

• законов, управляющих развитием мысли;

• особенностей народной организации;

• в началах, которые человек может дать себе собственной волей.

Из этих оснований развились четыре школы – натуралистическая, экономическая, позитивная и психологическая. Общее их свойство в том, что они отвергают существующие в человеческом духе общие регулятивы, заключающиеся в идеях, а законы государств рассматривают, как обусловленные исключительно этими – вне идеи права – действующими силами.

С давнего времени влияние природы на человека обращало на себя внимание мыслителей. Без всякого сомнения, внешняя природа, в которой развивается государство, может до известной степени благоприятствовать или не благоприятствовать развитию духовных начал человека, способствовать или препятствовать развитию той или другой их стороны. Вопрос заключается в следующем: оказывает ли природа какое-либо определенное влияние на мышление и характер человека и имеет ли человек в своей духовной природе средства ограничивать и побеждать влияние внешней природы? Только доказав, что природа влияет безусловно и определенно на духовную деятельность человека, натуралистическая школа имела бы право объяснить государственное законодательство как результат природных условий, в которых строится государство. Это было бы возможно доказать, лишь приведя факты, убеждающие, что при известных климате, почве и естественных произведений всегда возникало одинаковое или хотя бы только сходное законодательство, определяющее отношения членов государства.

Аристотель сделал некоторые замечания о влиянии климата. «Мы видим, – говорит он, – что народы, живущие в холодном климате, даже в Европе, исполнены отваги, но бедны умственными и художественными способностями, поэтому они не в состоянии властвовать, хотя по большей части остаются независимыми, но лишены политического смысла. Азиатские народы, напротив, одарены умственными силами и способны к искусствам, но лишены смелого духа. Только греки, занимая середину между европейцами и азиатами, соединяют в себе натуральные способности тех и других: они храбры и умственно развиты»