– Он удерживал вас силой? Знаю, ранее вы отрицали это, но сейчас можете сказать правду.

Вот он. Тот самый момент. Переломный, способный изменить твоё будущее. Ты должна солгать.

– Не могу, – тихо сказала ты, опустив глаза.

Ты даже не стала считать количество вопросов. Доктор Ч., впечатлённый твоими шрамами, казалось, тоже об этом забыл.

– Не бойтесь, его здесь нет. Он до конца жизни надёжно изолирован.

Это мы ещё посмотрим.

– Я не могу, – повторила ты, но с таким видом, чтобы доктор Ч. всё понял.

Всё, что захочет.

Он задумчиво прокрутился в кресле. Один оборот.

Спасибо, что не два.

– Ваши показания разительно отличались, – сказал он, вставая из-за стола. К твоему ужасу он сел в кресло рядом с тобой. Опять.

Ты непроизвольно вжалась в кожаную спинку.

– Я думал, что каждый из вас верил в то, что говорил. Что у каждого из вас просто была своя правда.

– Что?

Он улыбнулся.

Пожалуйста, хватит.

– Он знал, что похитил вас и заставлял вас подчиняться его воле, а вы были уверены в том, что это любовь. Это помогало вам сохранять рассудок и держаться на плаву.

– Я не…

– Я больше так не думаю.

Он уселся поудобнее, закинул ногу на ногу. Он выглядел немножко гордым собой. Или не немножко.

– Теперь я думаю, что один из вас просто-напросто осознанно всем врёт.

И может быть, ему действительно было чем гордиться.

Ты лихорадочно соображала, что сказать, но слова не находились. Проклятый доктор Ч. наклонился ближе к тебе и сказал:

– Вопрос лишь в том, кто из вас.

Ты с трудом заставила свою пятку не колотиться об пол. Так всегда происходило, когда ты волновалась. Сейчас это было бы особенно не к месту.

– Я вообще не понимаю, о чём вы говорите, – нахмурилась ты.

– А я надеюсь, что врёте всё-таки вы. Ради вашего же блага.

Можете не надеяться.

– Почему бы я стала врать?

– Из-за стыда. Из-за чувства вины. Из-за угрызений совести.

Ты покачала головой.

– С другой стороны, – сказал доктор Ч., – если врёт он, всё выглядит достаточно печально.

– Печально?

Он погладил галстук и пояснил:

– Это значит, вы пошли с ним добровольно. Выбрали быть с ним.

– Я ведь…

– Но я не собираюсь вас судить. Правда, ещё это значит, что вы действительно по-своему любили друг друга. Во что, конечно, лично мне верится с трудом. Но всё-таки.

У тебя пересохло в горле.

– А ещё, – добавил доктор Ч., – это значит, что он не психопат. Они не способны на такие чувства. Ни на любовь, ни на ложь во имя неё.

Ты не сводила с него глаз.

– А это, в свою очередь, значит, что ему нечего здесь делать.

И что его ждёт смерть, закончила ты мысль доктора Ч., решившего на этом остановиться.

– Я запуталась в вопросах, – пробормотала ты, опуская глаза.

Полнейший провал. Хуже не бывает.

– Ничего, думаю, на сегодня мы закончили, – снова улыбнулся доктор Ч. И впервые тебя не раздражала эта улыбочка. Она тебя пугала.

– Хорошо, – вяло сказала ты, удивляясь слабости своего голоса.

С кресла ты тоже поднялась с трудом.

– Вы в порядке? – озабоченно спросил доктор Ч.

– Да. Просто всё это было… печально.

– Знаю. Терапия не всегда бывает лёгкой, но вы хорошо справляетесь.

Так он говорил всерьёз или нет? Чёрт бы его побрал!

– Спасибо.

Чтоб вы сдохли.

– Вам точно не нужны успокоительные?

При мысли о том, что доктор Ч. начнёт пичкать тебя своими таблетками, тебе стало совсем худо.

– Точно нет. До свидания! – выпалила ты и испарилась из кабинета быстрее, чем он успел что-либо добавить.

Вы оба вели довольно беззаботную жизнь, не правда ли?Время от времени убивая людей. Доктор Ч. был не прав и знал это. Просто не смог удержаться. Ты никогда никого не убивала, а он в конце концов смог побороть свою дьявольскую тягу – ради тебя. Но раньше он изредка брал заказы, и от этого невозможно полностью сбежать. Были те, кто знал, кто он. Те, кто хотел его смерти. И те, кто любил деньги и шантаж. Ты даже не представляла, в каком тёмном мире он живёт. Человек, играющий «Холмы Анакапри» Дебюсси и ходивший на выставки современного искусства. Он предупреждал тебя. Рассказал тебе всё. Ты знала, на что идёшь. Ты была чужеродна в этом мрачном мире. На изнанке нормальной жизни. Иногда ты привлекала внимание, хотя он и старался, чтобы этого не происходило. Он изо всех сил пытался оградить тебя от того, от чего оградить уже было невозможно.