Окинув всю картину хитрым взглядом, дед достал портмоне, и вынув сигарету без фильтра, чиркнул спичкой. Прикурил, и выпустив первое кольцо дыма, присел рядом.

— Победил кошкину братию?

— В смысле, кошкину? У них кот еще главарь, как в Бременских музыкантах? — парень отмахнулся от дыма, сморщив нос от едкого вонючего запаха дешевых сигарет.

— Хозяйка ихняя — Анка Кошкина, местная ветеринарша. Хорошая девка, но с характером. Ты уж не обижай ее, внучок.

— Эта су... сумасшедшая с родинкой? — претензий к паразитке стало в разы больше. Настолько проблемной девицы он в жизни не встречал. Даже когда отваживал бывшую подружку, обрывавшую его телефон и штурмующую офис. Каролина долго его пасла, пока не поняла, наконец, что Матвея не проймешь жалостью, хлюпающими соплями и откровенным декольте. Алчная до его денег блондинка либо сдалась, либо взяла тайм-аут.

— Бури щас. Магнитные, — списал всю оказию на природу Кузьмич, и кряхтя, пошел высвобождать пленников.

Цветного большого петуха он выкинул через забор к Матрене. У той были куры, которые обрадовались кавалеру и успокоили своим квоханьем. Пирамидон перетоптал всех по очереди и запрыгнул в открытое окно, проверить есть ли на сковороде у Матрены жареная картошка — его любимое блюдо.

Коза умотала, гордо раскачивая выменем, и ни разу не обернулась. На прощание дед Иван сунул ей кислое зеленое яблоко, сорвав с опущенной ветки.

— Вставай, внук. Вместе воды натаскаем. Со мной тебе нечего бояться, — подхватив два ведра, он оставил для Матвея третье.

В три захода они наполнили котел и бочку с водой. Кузьмич затопил баньку и достав зеленку, стал обрабатывать парню царапины.

— Может, не надо зеленкой? — мажор представил, как будет выглядеть при всем «параде»

— Цыц! Поговори мне ишо! Всю жизнь зеленкой мазали и ничо. Никто еще не умер. Терпи давай, не мужик, чтоля? Помню, как ветрянку тваму дядьке на писюне прижигал… — дед начал сливать компромат на магната, который сейчас металлургическими заводами ворочал.

Поняв, что спорить со стариком бесполезно, — Матвей сдался.

Нюра, тем временем, варила молочную кашу, помешивая ее и снимая пенку. На окне сидел Мурзай, щурясь желтыми глазами. Свою порцию молока он уже вылакал и ждал кашу, покачивая хвостом, словно маятником времени.

— Аня-а-а! — голос местного участкового Сашки — ее бывшего одноклассника, оторвал от важного дела.

— Чего тебе? — неласково откликнулась Нюра и выглянула в окно.

— Так, это… Жалоба на тебя поступила, — он топтался, краснея аки маков цвет в болтающейся на нем форме не по размеру, доставшейся по наследству от прежнего «смотрителя законопорядка». Саня был тайно влюблен в нее еще с первого класса. Только девушка не замечала его вздохов, робких попыток ненавязчиво помочь. А еще он боялся Толика. Тот давно заявил свои права на «кудряшку» и все знали, что они — пара. Ссорятся, мирятся, но тракторист ее не отпустит, хотя, поговаривают, что гуляет втихаря с другими девками.

Чтобы доказать, кто в доме хозяйка, Матрена целый час трясла документами на дом перед клювом Пирамидона, устроившегося орлом на комоде.

— Куры тоже мои, петух ты гамбургский!

Он лишь строго покосился одним глазом и снова делал вид, что спит.

5. Глава 5. Иван Бестужев

— Поконкретней, пожалуйста, – не отвлекаясь от готовки, сухо потребовала Нюрка. И тут же добавила, чуть поласковей. – Проходи, садись. Жрать будешь?

С одной стороны Санек был при исполнении, и ему не следовало отвечать согласием на приглашение. С другой – когда еще такой случай представится, посидеть с ней за одним столом? А он точно знал, второй раз Нюрка предлагать не станет. Поэтому, недолго думая, быстро юркнул к столу.