— Вот и чудненько, вот ладненько – обрадовался участковый, поспешно обуваясь у порога. – Будем считать, что никакого заявления…

— Доноса! – перебила Нюрка.

— В общем, никакой бумаги будто и не было, – внес свои коррективы Сашка и вымелся за дверь.

Все оказалось не так страшно, как Матвей думал вначале. Петух бесчинствовал, в основном, у него не спине и большинство ссадин и царапин было именно там. Дед густо, от души, не жалея препарата, еще советского производства, вымазал внучку спину зеленкой. Пикассо обзавидовался бы получившейся абстракции, но в целом, все это было не видно под рубашкой.

Было, правда, пару царапин на шее, но их Матвей мазать не разрешил. Залепил пластырем, и получилось вполне сносно.

6. Глава 6. Ольга Рог

— Ню-у-у-ра! Ну, прости меня, грешную, — ныла Матрена почти натурально, утирая лицо кончиками головного платка. — Порося-то моя тут при чем? Помрет ведь, скотинка безвинной смертью.

— Все! Червей в банку не собрать, — прикуривая сигарету, Кузьмич смотрел бесплатный спектакль. Кошкина явно шла в сторону их калитки, пока ее не перехватила не доходя два с половиной метра ретивая соседка.

— Лежит моя Катька, подыха-а-ает, — еще громче давай причитать, чтобы все соседи услышали. — Не есть, не пьет, изо рта кровища-а-а…

Нюра встала столбом, скрестив руки на груди и смотрела не мигая, как веснушчатое круглое лицо Матрены уродливо кривится. Если убрать звук, то прикольная пантомима выйдет, словно соседка тужится и ей не удается выс…

— Ладно, пошли, посмотрим, что там с твоей Катькой, — Анна милостиво кивнула и походкой от бедра направилась к дому Матрены.

Дед Иван, делая вид, что прибирается на своем участке, крался ближе к забору в полусогнутом состоянии. Пусть никто не думает, что он подслушивает, просто тут… Вон, полено лежит не правильно. И приложил ухо к забору.

— Е-мае! Так она же пьяная у тебя. Вишни забродившей обожралась. Не кровь это, неужели не видишь? — девичий голос шел из свинарника.

— Да? — только пискнула Матрена, охая, да ахая.

— С тебя должок, соседка… Забери-ка ты свою писанину у Сашки. Не то, больше пальцем не пошевелю, — грозилась ветеринарша, морща нос от запаха свиного навоза и прелого сена.

— Заберу я, за-бе-ру, — нехотя, пообещала рябая тетка, стыдливо пряча глаза. Опять ее Нюрка переиграла. Ничего, будет и на ее улице праздник. — А ты, куда это? — сразу спросила любопытная Варвара, едва кудрявая смахнув с плеча пчелу, направляясь к калитке.

— Не твоего ума дело, — рыкнула Нюра. Матрена ей уже порядком надоела. Немудрено, что муж от вредной бабы сбежал аж за три деревни к тамошней продавщице.

— Дед, ты чего тут? — Кузьмич настолько увлекся зазаборными перипетиями, что не заметил, как к нему подошел Матвей.

От неожиданности полено из рук Ивана выпало и прямо на ногу внучку, да и брякнулось.

— А-а-а! — запрыгал на одной ноге парень, у которого от боли в глазах потемнело.

— Чаво, а? На кой подкрался? — прикрикнул дед, злой как осенняя муха. Он и сам испугался, что внука родного едва не покалечил. — Сымай сапог, холодного надо приложить.

Кошкина, в это время, спокойно наблюдала за метаниями Кузьмичевых. Она присела на скамейку у забора, закинув ногу на ногу и нащупав в кармане клетчатой рубашки семки, стала плеваться в ближайшее ведро шелухой. Рядом материализовался Мурзай. Потом с забора спорхнул Пирамидон. Бастилия, просунув морду, пыталась выдрать перо из хвоста петуха, но он успел отпрыгнуть и сделать когтистой лапой «ша!» перед ее носом. Типа, нас лучше не трогать всяким там рогатым.

Кузьмич намочив тряпку, стал заматывать ступню сидящего в раскорячку на земле парня. Нога и вправду покраснела и распухла.