— Не кипятись, – встрял в разговор дед Иван. – Будут тебе и гуси и пельмени. Только водки нет. Самогонкой возьмешь,

— Сойдет, – заулыбался Толик. – Залазивайте в трактор.

Полдеревни высыпало на околицу, поглазеть на невиданное в их краях, зрелище, как трактор в поводу таскает беленький «Мерседес». Матвей понимал, что выглядит глупо и нелепо, но терпел. Главное сейчас вытащить машину из вязкой западни, а наказанием той, по чьей вине он туда угодил, он займется чуть попозже, когда приведет в порядок и машину и себя самого. Тем более, что дед Иван грозился баней. С его промокшими ногами это было сейчас то, что нужно.

Но и здесь все оказалось не просто так. Воду в баню нужно было еще натаскать. Пока дед расплачивался с Толиком за эвакуационные услуги, Матвея он отправил к колодцу за водой.

— А где у вас колодец? – растерянно пробормотал парень, разглядывая ведро, по которому совсем недавно молотил, вместо дверного звонка.

— Там, – махнул рукой дед, другой выставляя трактористу бутылку.

Пожав плечами, Матвей пошел, куда послали.

Колодец и в самом деле нашелся в указанном направлении. Но помимо него там же оказалась еще и коза. Большая, белая и, судя по глазам, жутко вредная.

— Двум хищникам у водопоя не разминуться, – заговорил Матвей больше для своего успокоения, на всякий случай, заслонившись от рогатой ведром. – Иди-ка ты отсюда по своим делам.

Идти по своим делам коза не собиралась. Склонив голову на бок, она внимательно разглядывала залетного гостя.

4. Глава 4. Ольга Рог

Исполняя танго с ведром, Матвей шарахался от выставившей вперед большие загнутые рога козлины.

— Пошла вон! — он ударял рукой по пустому ведру, пытаясь отогнать животное звуком, но косоглазая даже не думала убегать. Мало того, пошла прытко в атаку, выдав боевой клич: «ме-э-э!». Какие тут могут быть переговоры с полоумной?

Бросив в бешеную тварь ведром, парень припустил без оглядки, слыша только стук копыт за спиной. Залетев во двор своего деда, захлопнул калитку, прямо перед рогами нападавшей. Глухой стук и вредная скотина встряла своими отростками между прорезями клиньев калитки… ни туда — ни сюда. Дрыгая задом и упираясь копытами, белая дьяволица пыталась освободиться, но кончики рогов плотно зацепились на верхнюю перекладину и торчали теперь снаружи.

— Ага! Получила, гадина! — Матвей злорадствовал, пытаясь унять бьющее сердце и отдышаться. Уперевшись руками в колена, согнулся пополам, поглядывая на орущую козу в заборе.

Он не заметил еще одного противника, царственно вышагивающего и трясущего алым гребешком. Петух легко вспорхнул на спину и клюнул парня в затылок. Теперь горланящих было больше…

— Кузьмич! Там тваво гостя Нюркин пятух топчет, — местная сплетница Матрена, вытерла руки об круглые бока, довольно хмыкнув. День у рябой вредной бабы задался. Это сколько же радости, можно пальца загибать. Ненавистная Нюрка Кошкина наконец-то получит свое. Ее животные, терроризирующие всю деревню пойдут на суп… Уж она-то об этом позаботится, распишет все в ярких красках. Когда Матрена подглядывала со своего участка в щелочку забора, то парень вереща крутился волчком, пытаясь скинуть с себя Пирамидона. Потом и вовсе упал на грязную землю и давай кататься, собирая как колобок на себя солому и грязь, размахивая руками, вереща про «адово место на земле».

— Опять полыни глотнула, — сплюнул Иван Иваныч, вслед вредной тетке. Но поспешил проверить, как там его новоиспеченный внучок.

Исцарапанный, исклеванный, словно он бился со стаей ворон, Матвей сидел на крылечке, подперев щеку. Коза так и торчала в калитке, озабоченный петух бился под сколоченным деревянным ящиком, придавленным еще сверху пудовой гирей.