Тимур удовлетворенно кивнул.

– Расплата должна наступать за любое дерьмо. Но меня вполне устраивает это объяснение. Во всяком случае того, что вы здесь. До скорого.

Более не обращая внимания на Круглова, Тимур направился к ближайшему входу в дом, на третьем этаже которого, по словам филера, должен был быть хостел. Без клопов. Да, выспаться не помешает.

***

Мы шли с другом детства по дороге через садоводство, исхоженной в прошлом тысячи раз. Вокруг нас вроде бы все было в целом также. И в то же время совершенно по-другому. У кого-то на участке было срублено дерево, на верхушку которого я смотрел много раз. Кто-то поменял забор, дом, гараж, построил баню, срубил куст у канавы, наоборот вырыл водоотвод. Наверное, только грунтовые дороги, такие же неровные с дырами, оставались теми же самыми. Разве что песок и камни на них были уже совсем не те. Не те, не то. Все не то.

Коля шел рядом молча. Смотрел себе под ноги. Я иногда искоса поглядывал на него, но говорить не хотелось. Десять лет пролетели как один. Но мы… не те. Все, все не то.

Мы наворачивали уже третий круг по садоводству – через него шли три основные дороги, смешивавшиеся в одну, ныне получившую название 2-й Чародейной и пролегавшую мимо моего участка и участков двух других наших друзей, затем заворачивавшую к пляжу. Да тому самому, памятному мне.

– Слышал, – вдруг нарушил молчание Николай. – Чиж должен скоро вернуться из Чухи.

– Да, он писал мне недавно. Вконтакте.

– Ага, ну понятно, – пробурчал друг в ответ.

– О Сесе что-то слышно?

– Нет.

– Ясно.

– Дядя Ваня умер, – как-то невзначай обронил мой товарищ детства. Я не сразу вспомнил кто это. Кажется, это был здешний пьяница. Мы его знали через родителей и просто видели иногда, как он шатается по улицам. Хотя, возможно, и не тот. Тут всяких было, кого уж нет. Кого помнят, возможно, только здешние камни, но…

– Артема, кстати, упекли в тюрячку, – после недолго молчания добавил товарищ. Я сразу понял о ком он, но почему-то никаких эмоций не испытал. В новой «взрослой» жизни уже случилось так много всего, что образ соперника юности совершенно потерял всякий вес. Превратился в призрак прошлого.

– Ты видел сам Катю? – зачем-то спросил я.

Друг посмотрел на меня, затем себе под ноги.

– Идем, – коротко сказал он и, развернувшись резко, направился в другую сторону.

– Куда?

– К карьеру.

Мы шли недолго. К противоположному от моего дома концу садоводства. Там за пригорком, располагался старый неглубокий песчаный карьер, ныне превратившийся в свалку. Иногда с него местные таскают песок, но больше скидывают мусор.

Друг уверенно прошел через середину карьера, вступил на вытоптанную тропинку, ведшую по поросшим травой склонам карьера, затем в лес, возвышавшийся по кромке песчаной воронки. Я шёл следом за ним.

Тропу я знал хорошо. Она вела к небольшой опушке рядом с озером. Там обычно собирались шумные компании, в какой-то момент у костра даже настрогали самодельных сидений из бревен и крупных сучьев. Мы, правда, именно там бывали редко. Жили мы в другом конце садоводства, здешние места были, так сказать, не совсем нашей территорией.

– Здесь.

– Что здесь? – спросил я недоуменно, когда мы остановились посередине опушки. Несколько кострищ чернели углями в разных уголках хорошо вытоптанной поляны.

– Здесь её нашли.

– Откуда ты знаешь?

– Ходили полицейские. Задавали вопросы.

– Ты сам её видел?

Друг молчал.

Я осмотрелся. Ничего необычного. Поляна как поляна. Мусора, правда, многовато. Бутылки там, пластик…

– Она была такой же как тогда.

– Что?

– Она была такой же. Как в тот день. Словно все произошло вчера.